Насмешка
Шрифт:
После похитители выбрались через окно на первом этаже. Завернутую в покрывало лаиссу перекинули через лошадь и покинули город, заплатив страже за молчание. Конечно, доблестные стражи не посмели сознаться в подкупе, потому о похитителях не сказали ни слова. Гальв нагнал товарищей уже в дороге. Он рассказал о том, что наместник все еще не спешит на постоялый двор, засев на улице и о чем-то думая. Времени у похитителей было достаточно, потому они спокойно свернули в сторону Провинции Корвель, отправив Гальва к Йорди, куда вскоре должны был отправиться Дальвейг с Магинбьорном. Охотникам нужно было время прежде, чем они смогут вступить в переговоры с хранителем меча. И Йорди давала им возможности убраться на безопасное расстояние, чтобы не быть пойманными раньше, чем к ним присоединяться их товарищи.
— Мой супруг будет искать меня, — неожиданно произнесла лаисса Ренваль.
Ее похитители переглянулись. Наконец-то девушка сказала то, что от нее ожидали с ночи похищения.
— Он нас не найдет, — ответил Офур.
— Уверены? — с тревогой спросила лаисса. — Вы точно не оставили следов?
— Н-нет, — растерялся Лагрим Эргольд.
— Очень хорошо, — широко улыбнулась Лиаль. — Просто замечательно!
Она легко и весело рассмеялась, словно с плеч лаиссы свалилась непомерная тяжесть. Мужчины переглянулись, и Офур едва заметно постучал себя пальцем по виску, намекая, что супруга наместника тронулась умом.
— Я в своем уме, — тут же ворчливо ответила Лиа. — Ежели бы вы побыли на моем месте, радовались бы не меньше неожиданной свободе.
— То есть вас не угнетает, что вы вынуждены ехать верхом, а не в теплом возке, что вам приходится спать на сеновале и есть грубую пищу, не способную удовлетворить изнеженную лаиссу? — не выдержал Эргольд.
— Чудесный сеновал, восхитительная пища, прекрасная прогулка верхом, — вновь рассмеялась девушка. — Святые, как же давно я не чувствовала себя такой свободной!
Лагрим потер лоб, взглянул на их пленницу и снова задал вопрос.
— Вы желаете сказать, что наместник оказался дурным мужем? — Лиаль взглянула на него, чуть приподняв точеную бровь в легко угадываемой насмешке, и мужчина залюбовался свежим румянцем на нежных щеках лаиссы. — Но вы не выглядите изможденной, заморенной голодом, или же вовсе в синяках.
— Лаисса известна своим доступным нравом, должно быть от этого неприязнь супруга ее тяготит, — вклинился хриплый Офур Бельвер.
Лиаль вспыхнула и живо обернулась к нему, окидывая высокомерным взглядом.
— Быть может, вы посещали мою опочивальню, или держали лестницу моим предполагаемым любовникам? — с вызовом спросила она. — А может вы лежали под кроватью, когда сие действо происходило?
— Разумеется, нет, — передернул плечами ласс.
— Так и молчите о том, о чем не знаете, — отчеканила лаисса Ренваль.
— Мы слышали…
— Торговки на ярмарке и то меньше сплетничают, чем благородные лассы, — усмехнулся девушка, перебив своего посетителя. — Вот она истинная доблесть нынешних мужчин. Они горазды язвить языками, пока их мечи ржавеют в ножнах.
— Вы забываетесь!
— Помолчите, сплетник, — фыркнула Лиаль, отворачиваясь. — Не оскорбляйте моего слуха досужими домыслами.
— Лаиссочка, я ведь могу и рассердиться, — предостерегающе произнес Бельвер. — И тогда посмотрим, что у меня ржавеет…
Лиаль расхохоталась и хлопнула в ладоши.
— Ах, как это восхитительно! Повторите еще раз, дорогой мой ласс, вы готовы обнажить меч против слабой безоружной женщины?
Офур нахмурился, став отталкивающим и грубым. Он скользнул взглядом по фигурке пленницы.
— У меня есть оружие иного рода, — скабрезно усмехнулся он. — Но вам не стоит его опасаться, вы с ним уже знакомы.
— Оно у вас тоже проржавело? — не удержалась от колкости Лиаль, пряча румянец стыда от слов похитителя.
Мужчина открыл рот, чтобы ответить, но тут ожил Лагрим.
— Офур! — предостерегающе воскликнул он.
Бельвер пробурчал нечто невразумительное и отвернулся, гордо задрав подбородок. Эргольд с укоризной покачал головой, глядя на благородную лаиссу.
— Вам не стоит вести себя столь вызывающе, — произнес он. — Не стоит упрекать мужчину во лжи, трусости и мужской несостоятельности, это может плохо закончиться для вас самой.
— Тогда не стоит упрекать девицу в распутстве, призывая в свидетели сплетников, — буркнула лаисса, продолжая краснеть.
— Да где здесь девица?! — воскликнул Офур.
— Прямо перед вами, и закончим на этом! — воскликнула Лиаль. — Подобные разговоры недостойны дворян.
— Вы хотите сказать… — опешил Лагрим Эргольд.
— Что хотела, то сказала, и более об этом не произнесу ни слова, — оборвала его девушка, начиная сердиться.
Похитители переглянулись в который уже раз. Бельвер пренебрежительно махнул рукой, но Эргольд, всегда более сдержанный и вежливый, не пожелал заканчивать беседы.
— Погодите, дорогая моя лаисса, — мужчина перехватил поводья лошади Лиаль. — То есть муж опорочил свою жену, оболгав ее и весь ее род? К тому же до сих пор не воспользовался правом мужа, живя рядом с такой красавицей?
— Да кому ты веришь, Лагрим?! — возмутился Бельвер. — Такие прыткие и бойкие…
— Вы сейчас скажите лишнего, — высокомерно произнесла лаисса Ренваль. — Прекратите обсуждать то, что уже тысячу раз обсудили на всех перекрестках, в тавернах и трапезных залах. У меня давно ощущение, что весь Валимар побывал в моей опочивальне, когда меня там не было, раз уж знают то, чего не знаю я сама.
Эргольд отпустил поводья лошади лаиссы, снова потер лоб и возмутился:
— Но подобное недостойно благородного мужа!
Лиаль промолчала, лицо ее теперь казалось каменным, и от былой живости не осталось и следа. Девушка сожалела, что заговорила с похитителями. Она знала, что рано или поздно, но грязные слухи сорвутся с их языков. Впрочем, нет, Лиаль желала этого разговора, опасаясь, что мужчины, наслушавшись о ней гадости, решат, что им дозволено грубое и непочтительное обращение с ней. Теперь лаисса Ренваль увидела, кого стоит опасаться, а в ком искать защиты. С этой минуты она старалась держаться ближе к Лагриму Эргольду.