Насмешка
Шрифт:
— И все же…
— У нас всегда остается Йорди, — наставительно произнес Гаэрд.
В Алгиде они допытались от ночной стражи, что до того, как отряд Магинбьорна выехал из ворот, город покинули трое всадников.
— Уж не утаиваешь ли чего? — прищурился Ригнард, глядя на молодого стражника, попавшемуся им первым.
— Чего мне утаивать? Все, что знал, рассказал. — Стражник попытался уйти, но дорогу ему преградил Дальвейг.
— В глаза смотри, — велел он. — Сколько человек покинули город до нас?
— Т… трое, — вдруг дрогнул парень, отводя глаза в сторону.
— Врешь, — тут же отметил Гаэрд. — О чем умолчал?
— Все, как на духу! — воскликнул стражник. — Ничего не скрыл…
Ригнард, не сводивший с него тяжелого взгляда исподлобья, не выдержал. Схватив стражника на грудки, он встряхнул его.
— Говори, сволота!
— Так нечего…
— Денег получил, вот и боится сознаться, — усмехнулся Гаэрд.
Магинбьорн откинул побелевшего стражника к стене дома, стоявшего позади них, стремительно приблизился, вытащил кинжал и прижал его к горлу славного стража.
— Говори, — глухо велел он.
— Очисти душу, — Гаэрд оперся рядом плечом о стену и любовно огладил рукоять меча. — Святые прощают тех, кто сам свой грех узрит.
— Уж не служитель ли вы, благородный ласс? — нервно хохотнул стражник, и почувствовал, как кинжал второго господина усилил нажим. — Не надо! Я все скажу. Были втроем, но поперек лошади одного из лассов лежало что-то. Должно быть, жена наместника, коли уж весь город на ноги поставили, ее разыскивая.
— У-у, продажная тварь, — Магинбьорн впечатал кулак в зубы стража, откинул его в сторону и посмотрел на Гаэрда.
— Ищем дальше, — коротко ответил тот и вернулся в седло.
Теперь стоило решить, куда направиться дальше. Тракт казался Гаэрду маловероятным. Охотники не могли проделать весь путь со своей добычей поперек лошади, это привлекло бы к ним внимание. Значит, Лиаль должны были везти в возке, или же верхом, что казалось более верным потому, что возок замедлял движение. Но где раздобыть еще одну лошадь? Ответ нашелся быстро. В деревне, находившейся не так далеко, но стоявшей в стороне от Алгида. Еще раз все обдумав, Дальвейг указал направление.
И вновь Святые были на стороне хранителя меча. В деревне быстро сыскался дом, где останавливались двое мужчин.
— Приехали двое, благородный господин, — заливаясь милым румянцем, говорила юная крестьянка, — я сама видела, потому что кобель наш меня разбудил. Ох, и громкий же он у нас. Коли кто мимо прошел, так вся деревня знает. А злющий! Он когда щенком был…
— Так что же те двое? — с улыбкой спросил Гаэрд.
— Так они тащили что-то длинное, как тюк какой, — вернулась с рассказу девушка. — А несли, словно человека. А ближе к полудню уже трое выехали, все на лошадях. Точно знаю, что у старосты коня взяли, его это кобыла со звездой на лбу. Так вот кобель наш…
— Третий тоже был мужчина? — вновь прервал ее Гаэрд.
— Скорей, парень. Пригожий такой, на девку очень похож. А ночью-то двое заезжали. Кобель как заголосил, так я в окно и выглянула. Гляжу, тащат что-то, а кобель надрывается…
— А куда эти трое поехали, не видела?
— Так вон туда и поехали, — девушка указала на другой конец деревни. — Там дорога до Королевского тракта ведет, только несколько ферм и проезжают, свернуть некуда.
— Благодарю, милая, — Дальвейг свесился с коня, ласково провел ладонью, затянутой в перчатку по щеке девушки, отчего та и вовсе стала пунцовая, после вручил монету.
Отряд устремился вперед, спеша нагнать похитителей, теперь уже не сомневаясь в том, что выбрали верный путь. И все же они отставали почти на день. Когда отряд Магинбьорна покидал первую остановку похитителей, уже приближалась ночь. Пришлось ехать медленно, подсвечивая себе дорогу несколькими факелами, отчего-то не хотелось останавливаться. Сложно было сыскать тому чувству причину, но внутреннее чутье заставляло продвигаться вперед без остановки, словно по следу отряда шел сам Нечистый.
На следующий день появились новые вести, они добрались до фермы, где провели эту ночь похитители. Фермер по секрету сообщил, что два ласса везли переодетую девку.
— Уж у меня-то глаз наметан, — заговорщицки говорил он. — Одежа великовата, ручки нежные, запястья тонкие, точно лаисса, у наших девок нет таких ручек. Да и личико дворянское, тут не ошибешься.
— Обижали ее? Плакала? Может, проклятья слала? О помощи просила? — накинулся на фермера Ригнард. Но тот замотал головой.
— Да какой там, улыбалась, хлебом не побрезговала простым. На сеновале спала, а утром сладко потягивалась, словно с перины поднялась. А может и приласкал, кто из лассов-то… — фермер осекся под двумя тяжелыми взглядами. — Но выспалась, это уж точно.
— Дорога дальше одна, или же есть развилка? — смиряя гнев, спросил Гаэрд.
— Развилка есть, только лесную тропу сейчас завалило. Да и кто в своем разуме сейчас в лес сунется? Там же не пройти, — деловито ответил мужчина.
— Кому надо, тот везде пройдет, — усмехнулся Ригн.
Передохнув на ферме, отряд снова отправился в путь, поглядывая по сторонам. Но нигде не было следов, уводивших в лес через сугробы, похитители все еще оставались впереди. Несмотря на новые трудности и лишения, настроение отряда было приподнятым. Догнать охотников они должны были уже на следующий день. Гаэрд мрачновато усмехался, представляя, как рады будут те, кто стал дичью, сам того не ожидая.
Чтобы окончательно не утомить лошадей, отряд вновь передвигался медленно, сделав еще одну остановку на другой ферме. Горячая еда, короткий сон, и преследование возобновилось. Дотемна отряд хотел преодолеть, как можно большее расстояние. А под утро они добрались до фермы, где их встретил остервенелый собачий лай. Сразу вспомнилась девка из деревни недалеко от Алгида, у которой был голосисты кобель.
— Уж не брат ли тому кобелю, — усмехнулся Ригн, озвучивая мысли Гаэрда.
Оба ласса негромко рассмеялись. Оставив воинов за пределами фермы, чтобы не пугать хозяев, они направились к дому. Дверь открылась, и им навстречу вышел фермер, вооруженный вилами.