Наставление в христианской вере, тт. 1,2
Шрифт:
Анабаптисты настаивают на слове «вовсе», хотя оно относится не к глаголу «клясться», а к перечисляемым далее формулам клятвы. Одно из заблуждений той эпохи состояло в том, что, клянясь небом и землёй, люди полагали, что не затрагивают имени Бога. И Господь, исправляя главное нарушение, разоблачает их уловку, дабы они не думали, что соблюдают Закон, когда клянутся небом и землёй, но не упоминают имени Бога. Здесь необходимо отметить, что, хотя оно не произносится явно, люди всё равно клянутся им в скрытой форме. Ибо, клянясь солнцем, которое нам светит, хлебом, который мы едим, крещением или другими благами, исходящими от Бога, мы клянёмся залогом его доброты. Так что в этом эпизоде Христос не запрещает, как иные ошибочно думают, клятвы небом, землёй и Иерусалимом, будто это некое суеверие. Он, скорее, отказывается простить и разбивает тщетные софизмы людей, считающих пустяком замаскированные и изощрённые клятвы, в которых они якобы избегают имени Бога, тогда как оно запечатлено
Есть тут и другое нарушение Закона — когда имя Бога замещается именем смертного человека, или уже умершего, или даже Ангела. Так, язычники в желании польстить клянутся жизнью или благополучием своего государя. В этом случае, обожествляя людей, они омрачают славу единого Бога или, по крайней мере, умаляют её. Но когда есть намерение подтвердить свои слова священным именем Бога, хотя это делается косвенным образом, его величие оскорбляется всякой легковесной клятвой. Запрещая клясться, Иисус Христос снимает ложные маски и покровы, которыми люди пытаются оправдаться. Св. Иаков, воспроизводя слова своего Учителя (Иак 5:12), преследует ту же цель, потому что распущенность, с которой дерзко злоупотребляли именем Божьим, была распространена, как и прежде, неся с собой злобное его обесчещивание. Если бы слово «вовсе» относилось к самому существу клятвы, если бы было запрещено клясться вообще и без всяких исключений, то зачем нужно было бы прибавлять запрет клясться небом и землёй? И здесь обнаруживается, что это было сделано для того, чтобы лишить евреев уловок, которыми они думали оправдаться.
27. Поэтому для здравомыслящих людей не может быть сомнений в том, что Господь осуждает только такие клятвы, которые запрещены в Законе. Ибо сам Иисус, явивший всей своей жизнью то совершенство, к которому Он призывал, не испытывал ужаса перед клятвой, когда её требовали обстоятельства. Ученики Христа, несомненно, соблюдавшие все данные Им правила, поступали так же. Кто осмелится сказать, что св. Павел стал бы клясться, если бы клятва была строго запрещена? Когда дело того требует, он клянётся без всяких угрызений совести, а иногда даже и проклинает [Рим 1:9; 2 Кор 1:23].
Этот вопрос, однако, ещё нельзя считать решённым, поскольку некоторые люди полагают, что под запрет не подпадают только публичные клятвы, которых требуют от нас в суде или которые народ приносит своим властителям, или властители — народу, или жандармы — своему капитану, или князья — друг другу, вступая в союз. К этому роду клятв можно с полным правом отнести клятвы, данные св. Павлом, поскольку апостолы в своём служении не были частными лицами, а представителями (officiers) Бога среди народа97. Я отнюдь не отрицаю, что публичные клятвы самые надёжные, потому что тому имеются непреложные свидетельства Писания. Так, судьям было предписано в сомнительных делах принуждать свидетелей клясться, и свидетель нёс ответственность за клятву. Апостол говорит, что споры между людьми оканчиваются тем же способом (Евр 6:16), и обе стороны удовлетворяются клятвой. У язычников в древности мы наблюдаем сложный ритуал торжественных публичных клятв. И напротив, они не слишком уважали тех, кто клялся в частной жизни, полагая, что боги не принимают эти клятвы в расчёт. И всё-таки опасно осуждать частные клятвы, если они произносятся глубоко осознанно, благоговейно и в отношении дел, которые их действительно требуют. Такие клятвы основаны на здравом смысле и на примерах из Писания.
Если для частных лиц законно призывать Бога в качестве судьи в своих делах, то с тем большим основанием позволительно призывать Его в свидетели. Вот пример. Твой ближний обвиняет тебя в нечестности. Ты из любви к нему пытаешься оправдаться, но он не принимает никаких доводов. Если из-за его упорства в злобных фантазиях твоё достоинство подвергается опасности, ты можешь, не кощунствуя, воззвать к Божьему суду, дабы о твоей невиновности объявил сам Бог. Если говорить о словах, то призвать Бога в свидетели — не более серьёзное дело, чем призвать Его в судьи. Поэтому я не вижу причин, почему мы должны отвергать формулу клятвы, в которой Бог призывается для свидетельства. У нас есть немало примеров, подтверждающих это. Если и говорят, что клятва Авраама и Исаака Авимелеху (Быт 21:24; 26:31) была публичной, то Иаков и Лаван заведомо были частными лицами, когда скрепили свой союз клятвой (Быт 31:53). Вооз был частным лицом, когда подтвердил клятвой обещание жениться на Руфи (Руф 3:13). Авдий, человек праведный и боящийся Бога (так говорит Писание), засвидетельствовал клятвой то, в чём хотел убедить Илию (3 Цар 18:10).
Так что я не вижу лучшего правила, чем ограничение наших клятв таким образом, чтобы они не были дерзки, легкомысленны, не давались с лёгкостью, по поводу незначительных вещей, в чрезвычайно возбуждённом состоянии, но чтобы они отвечали необходимости, то есть служили утверждению Божьей славы и поддержанию любви между людьми — на что и направлена третья заповедь.
2s. Четвёртая заповедь:
Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела
Цель этого предписания в том, чтобы, будучи мёртвы для своих страстей и забот, мы размышляли о Царстве Божьем и поступали при этом так, как повелел Бог. Поскольку эта заповедь стоит особняком и резко отличается от других, она требует несколько иного способа объяснения. Древние учители обычно называли её предупреждающей, поскольку она содержит указания внешнего характера относительно определённого дня и с пришествием Христа была отменена, как и прочие предписания подобного рода. Это верно, но только наполовину. Поэтому нам необходимо дать более глубокое разъяснение и рассмотреть три положения, которые заключены в этой заповеди. В образе покоя седьмого дня небесный Законодатель стремился изобразить перед народом Израиля духовный покой: верующие не должны трудиться над собственными делами, чтобы дать возможность Богу трудиться в их душах. Во-вторых, Бог желал установить определённый день, в который полагается слушать Закон и выполнять предписанные в нём обряды. По крайней мере, верные Бога должны посвящать этот день созерцанию его творений и раздумью над ними, дабы воздать Ему за них хвалу. В-третьих, Бог хотел дать день отдыха служителям и работникам, находившимся под властью хозяина, чтобы те могли на время оставить тяжкий труд.
| а Августин. Против двух писем Пелагия Бонифацию, III, гл. IV, 10 (MPL, XLIV, 194); Проповедь 136, 3 (MPL, XXXVIII, 752). |
| 1 S* |
29. Опираясь на ряд источников, мы можем заключить, что образ духовного мира и покоя98 — главное в этом предписании3. Ибо Бог постоянно требует послушания этой заповеди, как никакой другой. Когда через своих пророков Он заявляет, что религия погибла, Он сетует, что осквернён и нарушен Его Шаббат или что его не соблюдают, не святят — как если бы без почитания субботы не оставалось ничего более достойного почитания (Числ 15:32 сл.; Иез 20:12; 22:8; 23:38; Иер 17:21-22, 27; Ис 56:2). В то же время Бог прославляет соблюдение субботы, и верующие выше всех благ почитают благо, содеянное для них Господом, когда Он открыл им Шаббат. Так говорят левиты в Книге Неемии: «И указал им [отцам] святую Твою субботу, и заповеди, и уставы и закон преподал им чрез раба Твоего Моисея» (Неем 9:14).
Мы видим, что евреи окружают субботу особенным почитанием, пожалуй, даже превосходящим уважение к другим предписаниям. О достоинстве и превосходстве Шаббата особенно ярко свидетельствуют Моисей и Иезекииль. В Книге Исхода читаем: «Субботы Мои соблюдайте; ибо это — знамение между Мною и вами в роды ваши, дабы вы знали, что Я Господь, освящающий вас... И пусть хранят сыны Израилевы субботу, празднуя субботу в роды свои, как завет вечный» (Исх 31:13 сл.). Ещё подробнее говорит о субботе Иезекииль, но смысл его слов тот же: это знамение, через которое израильтяне должны узнать, что Бог освящает их (Иез 20:12 сл.). Но если наше освящение заключается в отказе от нашей собственной воли, то подобие между внешним знаком и внутренним действием становится очевидным. Нам необходимо успокоиться, оставить всё, дабы внутри нас трудился Бог; нам нужно отступиться от собственной воли, смирить своё сердце, полностью отказаться от вожделений плоти. Короче, мы должны положить конец всему, что исходит из нашего рассудка, дабы, когда в нас действует Бог, успокоиться в Нём, как и учит апостол (Евр 3:13; 4:6 сл.).
| В латинской версии сказано яснее: «...искать блаженного покоя в Господе».— Прим. перев. |
30. В Израиле это выражалось покоем седьмого дня. Дабы к нему относились с величайшим почтением, наш Господь обосновал это приказание собственным примером. Ибо человека не может не взволновать призыв следовать примеру своего Творца. Некоторые люди приписывают числу семь таинственное значение. Вполне вероятно, что оно было выбрано для обозначения вечности (perpetuite), поскольку в Писании это число обозначает совершенство. С этим значением связано и то, что мы читаем у Моисея. Сказав, что Господь почил в седьмой день, он больше не указывает дней и тем самым обозначает окончание трудов. Здесь можно высказать ещё одно правдоподобное предположение: этим числом Господь хотел указать, что Шаббат верных никогда не будет соблюдён безупречно до последнего дня. Здесь мы начинаем и продолжаем день субботний*; ибо на земле мы ведём упорную борьбу с плотью, которая закончится только тогда, когда исполнится пророчество Исайи и установится вечная суббота в Царстве Божьем (Ис 66:23), то есть тогда, когда Бог будет всё во всём (1 Кор 15:28). Итак, представляется очевидным, что в образе седьмого дня Господь хотел явить своему народу совершенство Шаббата последнего дня, чтобы побудить его стремиться к этому совершенству с непрестанным усердием на протяжении всей жизни.