Наставник
Шрифт:
Драться с таким противником тяжело, но сейчас передо мной стояла цель посложнее, почти нереальная: сохранить семь жизней.
– Собрались вместе!
– прорычал я.
Шестеро подчинились скорее не осознанно, а потому, что привыкли не оспаривать приказы руководителей. Только Облом продолжал дурачиться под водой, но тут уж я не мог с ним вежливо объясняться. Я просто поймал его в воде и швырнул в сторону остальных так, что Духу пришлось его ловить.
– Кароль, что происходит?
– в голосе Сержанта не было недовольства, только тревога.
– Тихо!
Теперь уже
– Какое у вас оружие с собой?
– Только гарпуны, больше мы не могли взять. Это оно, да?
– Да. Держитесь группой и... верьте мне.
Я ушел под воду, и теперь они меня не видели. Но страха я в них не почувствовал, только холодная решимость, настороженность; они не первый раз сталкивались с опасностью.
И они поверили.
Я мог бы и уплыть, спасая свой хвост, но я остался, и не только ради них. Собственно, в моем списке причин они были на последнем месте. На первом, как и всегда, царствовала Лита, а вот на второе попало желание истребить мой собственный страх. Если я каждый раз буду убегать от непривычного, я скоро вообще в океан побоюсь ступать!
Когда на горизонте моего зрения появилась тень, я приготовился, выпустил все шипы. Что ж, вот оно, идет...
Это была акула. Вернее, нечто похожее на акулу. Конечно, я не знал, сколько видов этих хищников живет в океанах и как они выглядят, но мне было и не нужно. Я доверял своим инстинктам, которые безошибочно опознавали, с кем я имею дело; они и подсказали мне, что это именно подобие акулы.
Тела всех акул покрыты характерной только для них чешуей с маленькими зубчиками, но у этой гадины зубчики были не маленькие - каждый сантиметра по два. Они покрывали ее шкуру сплошной броней, почти не оставляя уязвимых мест.
Морда у существа была особенная - вытянутая на звериный манер, с широкими ноздрями и маленькими черными глазками. А вот пасти на голове не было, пасть располагалась на мешковатой шее - такого я еще не встречал. Пока она была закрыта, я не мог сказать, с какими клыками мне придется иметь дело... да и предпочел бы не знать вообще.
Тело вместе с мордой и внушительным хвостом было метров шесть-семь в длину, по бокам располагались три пары плавников разного размера, все коричневато-серые, как и сама акула - мне проще было называть это существо так. В понятии "акула" есть хоть что-то знакомое, вписывающееся в рамки реальности, моей реальности.
Даже на таком близком расстоянии я плохо чувствовал ауру этой твари, что не могло не беспокоить. Все мои инстинкты кричали, что от незнакомого надо держаться подальше, и заглушить их оказалось не так просто.
Нет, так продолжаться не должно. Океан мой, и откуда бы ни явилось это уродство, ему здесь не место! Пусть люди разбираются, что это, я хочу только убить его!
Почувствовав прилив ярости, которую я долго вызывал в себе, я поплыл навстречу существу. Я уже знал, что его появление здесь - не хитрый план, что я имею дело с чем-то примитивным, пусть и могущественным.
Акула неслась прямо на меня, незамысловатая стратегия. Вернее, не стратегия вообще, а движения животного на охоте. Значит, я животным быть не должен, иначе у меня нет шансов.
Я замер, дожидаясь, когда оно подплывет вплотную. Когда мое отражение появилось в непроницаемых черных глазах, я отработанным движением хвоста ушел на глубину. Акула продолжала продвигаться вперед, приняв мой маневр за бегство; чего я и ждал.
Когда надо мной появилось брюхо, более светлое, чем остальная туша, я ударил по нему хвостом. Удар был хороший, четкий, не раз испробованный мной в битве... И шип соскользнул! Дело было не в броне существа - она уступала броне зверей первой серии. Проблема заключалась в строении зубчиков, они будто сбивали направление удара.
Моя ошибка. Я должен был учесть это! А теперь акула неслась к людям... Я замешкался, отстал, у меня не было времени остановить ее. Я мог лишь наблюдать, как гигантская тварь приближается к ним.
Конечно, они видели спинной плавник, похожий на парус, и были готовы. В воду улетели несколько стрел, выпущенных из гарпунов, некоторые даже попали в цель, но не пробили защиту акулы. Потом был крик и ощущение боли в пространстве, и облако крови в воде...
Я видел, как это происходит: впалая пасть акулы открывалась и ряды изогнутых зубов выдвигались вперед, как складные ножи. Понятно, почему раны, которые я видел на трупе кита, были неглубокими - глубоко грызануть эта тварюга не могла.
Это и спасло человека, которого она выбрала своей жертвой. Вместо того, чтобы тащить его на глубину, как поступила бы нормальная акула, эта сорвала кожу и значительную долю мяса с лодыжки, отплыла чуть в сторону, чтобы развернуться и снова напасть.
Но я уже был рядом. Я ударил ее обеими ногами, чтобы откинуть подальше, нанес несколько ударов хвостом, лишь один из которых оказался удачным. Я порезал акулу, но порезал не сильно, она ушла в широкий круг - видимо, собиралась отдохнуть и напасть снова.
Я мог бы преследовать ее, но решил разделить этот перерыв. Мне нужно было увидеть, кто из моих учеников пострадал.
Я всплыл рядом с людьми. Дух и Сержант держали раненого, Рыбка перетягивала жутковатую на вид рану, ловко срезала обрывки кожи. Водяной, который и стал жертвой акулы, не кричал; он вообще не издавал ни звука, лишь по глазам я мог понять, что он еще в сознании.
Все они были бледны и серьезны, но не напуганы. Когда они заметили меня, я даже почувствовал с их стороны легкую радость.
Радость?! Они не злятся на меня? Ведь это же я позволил гадине добраться до Водяного!
– Мы уж думали, тобой закусили!
– обернулся ко мне Облом. Он пытался изобразить свою обычную ухмылочку, но получалось плохо.
– Я медлил. Простите меня...
– Хорошо, что ты жив, - с трудом произнес Водяной.
Не злятся, не винят меня, понимают... Но почему? Что случилось с их ненавистью?
Я не успел спросить их, акула возвращалась. А я не хотел подводить их еще раз.
Теперь я плыл навстречу ей с большой скоростью, чтобы увеличить расстояние между нами и людьми. Акула заметила меня, попыталась уйти в сторону, но я не дал. Тогда она сообразила, что столкновение неизбежно, и кинулась на меня, снова обнажились челюсти.