Настенька
Шрифт:
– Мы о вас слышали, – сказала Юлия Сергеевна, – Но как-то не очень верилось, а теперь вот сами увидели всё своими глазами.
Застолье продолжалось ещё долго, пока не опустел самовар. Затем все разместились на ночлег.
Утром, как всегда, первой поднялась Северина, затопив печь. Она успела приготовить завтрак до того, как гости начали подниматься.
– У Николая Николаевича улучшения нет, но и ухудшения тоже. Он всё также находится без сознания. От нас пока помощи никакой не требуется, мы поедем, – сказала Юлия Сергеевна, – Необходимые уколы я сделала и обезболивающий укол тоже.
Иван
Поздно вечером Юлия Сергеевна вернулась, но уже на машине скорой помощи. Она привезла с собой медсестру. Имея уже некоторый опыт лесной жизни, доктор прихватила с собой фонарь и взяла водителя провожатым по лесной тропе.
– Хоть тут недалеко, но по лесу идти страшно, – сказала она.
Иван и Северина обрадовались её приезду и были сильно удивлены, что она сдержала своё слово. Как ни усаживали хозяева её за стол, сесть Юлия Сергеевна отказалась. Она сказала:
– Мы поедем, а вам оставляю медсестру, все необходимые назначения сделаны. Она побудет здесь несколько дней. Вот её кормите, поите и спать тоже укладывайте. Я сейчас осмотрю больного, и мы сразу уедем. Здоровье ветерана войны на контроле лично у первого секретаря горкома партии. Даже скорую помощь сюда послали, что правилами не предусмотрено.
– Раньше бы такую заботу, – не удержавшись, сказала Северина.
– Доктора всю историю не знают, поэтому не надо сейчас об этом, – сказал Иван, – Я людей провожу, потом приду, а ты пока накорми сестричку.
А потом спросил у медсестры:
– Как Вас величать по имени-отчеству?
– Люда, – коротко ответила она.
– А по отчеству?
– Просто Люда.
– Люда, мой руки, садись за стол. Вот тебе домашние шлёпанцы, – Иван дал ей обрезы от валенок, – Я ухожу. Меня звать Иван, а хозяйку Северина.
Иван проводил доктора и водителя до машины, сунув водителю в руки небольшой свёрток.
– Это увезёшь домой, – сказал он.
Водитель недоуменно на него посмотрел, но ничего не сказал.
Когда Иван пришёл, Люда немного освоилась. Поужинав, она раскладывала около Николая Николаевича шприцы, капельницы и прочую атрибутику.
– Завтра, Люда, тебе будет баня и, если хочешь, могу взять на рыбалку.
– Ой, как интересно! А я тоже буду удить?
– Нет, удить не будет никто, но рыба будет обязательно. Всё увидишь! Проблема только в том, чтобы тебя одеть, но, я думаю, с этой проблемой разберёмся.
– Я приехала в одежде, – обиделась Люда.
– Ты неправильно поняла: одеть, значит, одеться тепло, чтобы не замёрзнуть и, чтобы никуда не попадал снег. Твои сапожки не годятся, найдём что-нибудь другое. Сейчас Северина покажет тебе, где будешь спать и можешь отдыхать. Рабочий день сегодня закончился.
– Мне надо сделать ещё один укол.
– Это ты знаешь сама, сама и регулируй, а я занесу дров на утро.
Пока они разговаривали, Северина помыла посуду и прибрала всё на столе. Она в разговор не вмешивалась, думая свою нескончаемую думу. Невесёлые мысли одолевали, гнездились в голове, мешая сосредоточится, но она была рада, что их одних в беде не оставили, помогают медики и даже горком партии. «Раньше бы эту помощь!» – думала она, – «Почему-то в то время всем заправлял Дерикуйко, а не горком партии. Может, конечно, горком был в курсе всех дел, только
Иван перебил её мысли:
– На сегодня всё, – сказал он, положив аккуратно дрова к печке, – Дрова и растопку приготовил.
– Отдыхай, – коротко ответила Северина, – Я тоже лягу спать. Люде постелено.
– Завтра оставайся с дедом, а я схожу к сеткам с Людой. Теперь я и сам научился их находить. Метели не было, должны остаться прошлые следы, а потом надо идти в лес. Люда сама изъявила желание прогуляться, иначе она тут заскучает по дому. Твоя задача её одеть.
– Оденем. Только не рано ли ты стал водить молодых девушек на рыбалку?
– Я могу не ходить, – обиделся Иван.
– Я же пошутила. Сама бы пошла, но лучше останусь с дедом. А вот в лес идти ты один не справишься, не найдёшь все наши ловушки, а идти надо. Вернёшься с озера, подумаем, как лучше поступить.
– Так и сделаем. Как решишь, так и будет.
Утром медсестра заявила, что пойти сможет только после того, как поставит капельницу. Она работу свою выполняла и всю ночь изредка поднималась проверить состояние Завьялова. Люда, быстро позавтракав, занялась непосредственными обязанностями, а Жуковы готовили ей рыбацкую одежду.
– В этих рукавицах руки не отморозишь! – Северина показала ей большие меховые рукавицы.
– Эти рукавицы мне будут как раз до локтя.
– Ничего, главное, чтобы было тепло.
Иван ждал во дворе, приготовив санки, верёвку и запасные сетки. Тучка вертелась у ног, предчувствуя прогулку.
– Запрячь бы тебя в санки, чтобы тоже трудилась, а не бездельничала. Рыбу любишь, значит, должна трудиться!
Про рыбу он сказал не зря, вспомнив, как Тучка её ела, когда ловили неводом. Среди другой рыбы в улове попадались ерши. Иван ради шутки кинул тогда собаке ерша, думая, что она побоится взять его в зубы, а того, что произошло, он никак не ожидал: Тучка проглотила ерша целиком, как будто его и не было. Тогда стали дурачиться все: кидали ершей собаке и Завьялов, и Северина, и Иван. Участь ершей оказалась точно такая: Тучка проглатывала их целиком. Побоялись рыбаки, что перекормят собаку и перестали рыбу ей кидать.
Через некоторое время вышла на крыльцо медсестра, похожая на космонавта в скафандре.
– Ничего, – сказал Иван, – Главное – не замёрзнуть. На озере всё продувается насквозь. Иди за мной, по следам идти легче.
Они без труда нашли нужные лунки. Иван привязал верёвку к концу сетки и сказал:
– Пойдём к другому концу вынимать рыбу.
– И я тоже буду вынимать? – спросила Люда.
– Без проблем, если сможешь. Работать надо голыми руками, без рукавиц.
Улов в этот раз оказался несколько меньше, чем в прошлый раз, но всё же попало хорошо.