Настольная книга по консенсусу
Шрифт:
Исполнение решений
Если мы принимаем решения в группе, мы должны верить в то, что они будут выполнены. Допустим, жители нескольких деревень собрались для того, чтобы разработать справедливый способ распределения воды, поступающей в водоканал деревни. Необходимо решить, какой объём воды будет направлен на школы и оздоровительные центры, а сколько воды уйдёт, к примеру, на частные дома. Что случится, если одна группа начнёт брать воды больше, чем было согласовано, для того, чтобы наполнить бассейн? Или, допустим, коллектив по заботе о детях примет решение, что никто не должен бить детей, но кто-нибудь из взрослых начнёт бить ребенка ремнём, чтобы выпустить пар. Теория консенсуса подразумевает, что, если индивид заинтересован в принятии решения, то, скорее всего, его поведение будет соответствовать принятому итоговому решению, поскольку у него была возможность передумать при принятии решения, а если он не сделал этого вовремя, ему придётся смириться с принятой точкой зрения. Если сравнивать с политической системой, в которой сегодня живёт большинство из нас, такой подход воспринимается нами
Важно отметить, что причинами преступлений в современном обществе являются социальная несправедливость и отсутствие возможности участия в принятии решений. Это не означает, что можно предполагать, что, если вышеперечисленные проблемы будут устранены, то больше не возникнет других причин, по которым люди станут возвращаться к уже принятому решению. Тот, кто имеет хоть малейший опыт организации группы, скорее всего, знаком с ситуацией «согласились это сделать, но так никогда и не выполнили». Или с ситуацией, когда все соглашаются с вопросом, предложенным одним человеком, просто ради того, чтобы его успокоить, без всякого намерения следовать этой идее. Когда решения влияют на намного большее количество людей, затрудняется участие каждого и повышается риск того, что не все люди будут вовлечены в принятие решения. Многоуровневый совет представителей позволяет вовлекать множество людей, но тем не менее они могут чувствовать себя слишком далёкими от группы, сидящей вместе в одной комнате и тщательно прорабатывающей соглашение. Представьте, что на таком совете было принято решение не добывать уголь из земли. Если люди в одной деревне знают, где уголь лежит близко к поверхности, вполне вероятно, что холодной зимой хотя бы несколько человек выйдут ночью с лопатами и «освободят» немного угля.
Так как же нам следует поступать в таких ситуациях? Если мы просто пожмём плечами и уйдём, если увидим, что принятые решения не соблюдаются, то мы разрушим этим систему доверия, на которой базируется наше общество и процесс принятия решений. Кто будет сидеть на собраниях и пытаться достичь согласия, если знает, что другие всё равно сделают, что захотят, ни с кем не считаясь? Если у участников собрания отсутствует желание придерживаться соглашений, нет смысла принимать решения вместе, а система организованного сотрудничества между равными участниками превращается в систему соревновательного индивидуализма.
Альтернатива, которая предлагается сегодня большинством политических систем, состоит в попытках предотвратить нарушение правил под страхом наказания. Нас могут наказать или лишить свободы (а в некоторых странах казнить), а если мы сопротивляемся, то нас могут ограничивать и запугивать, используя целый ряд средств, начиная от ментовской дубинки, собак и слезоточивого газа, заканчивая применением оружия — зависит от того, кто мы и что мы делаем (пытаемся сделать). Подобная система имеет множество проблем на нескольких уровнях. Во-первых, использование силы в действительности не соответствует принципам свободы и равенства, которые мы приняли за фундамент нашего общества, построенного на принципах консенсуса. На более практичном уровне, когда мы формально позволяем одной группе использовать силу против другой, мы прокладываем дорогу злоупотреблениям и угнетению. И даже если мы верим, что эти риски и этические компромиссы приемлемы, остаётся открытым вопрос о том, настолько ли эффективно наказание, как это заявляется. Страх быть схваченными может остановить людей от кражи в магазинах, но чего они боятся: штрафа или общественного порицания? Неужели только страх наказания останавливает людей от желания совершить более серьёзное преступление, например изнасиловать кого-то? Цифры, которые часто приводятся, к примеру, в Англии и Уэльсе, показывают, что только одно из десяти изнасилований становится известным общественности, и только 6 % случаев заканчиваются арестом насильников. Как видим, риск наказания относительно небольшой. Система консенсуса подразумевает веру в твёрдое желание людей соблюдать принятые решения. Использование наказания в качестве резервного метода может помочь сдержать нескольких индивидуумов, правда, одновременно подорвёт веру и доброжелательность, что способствовали желанию остальных придерживаться правил поведения.
Справедливое распределение ответственности, заложенное как фундаментальный принцип в создании подотчётности и сознательной культуры, станет намного эффективнее. Например, на собраниях можно регулярно проверять, делают ли на самом деле определённые люди то, на что они подписались, и каждый имеет право указывать кому-то на то, что он не отвечает за свои слова. Осознание того, что наши действия подмечаются нашими соратниками, может поспособствовать более сильной ответственности, нежели страх перед наказанием, порождающий позицию «Это можно делать, пока меня не поймали». Естественно, страх общественного порицания — это довольно противоречивый метод управления поведением людей, так же как и формальное наказание. Предложение пересмотреть принятое решение, ввиду наличия людей, не соблюдающих его условия, более почтительно, правда, не всегда возможно на практике. В качестве дополнительного подхода может использоваться приложение всех усилий для создания атмосферы доверия и доброжелательности, что будет способствовать стимулированию людей к соблюдению принятых решений. В конце концов, если люди регулярно нарушают принятые решения, это сигнал того, что условия для достижения консенсуса не соблюдаются. Можно многого достичь, если усовершенствовать процесс фасилитации, критически подходить к вопросу о том, кто должен участвовать в принятии решений, всерьёз взяться за предотвращение нездоровой расстановки сил и конструктивно разрешать конфликты для улучшения истинной вовлечённости участников в принятие решений.
Однако существует большая вероятность того, что всем группам понадобится применять определённые меры, в случае если решение не исполняется, или когда кто-то ведёт себя неприемлемо по мнению группы и отказывается вести себя по-другому. Такая необходимость станет очень актуальной в группе, которая, к примеру, имеет очень ограниченное время на высказывание представителей на совете для ускорения процесса, или же она использовала другие методы принятия решений (голосование большинством голосов). Тем не менее, даже если группа придаёт огромное значение включению в решение проблем, мы допускаем вероятность нарушений принятых решений. Что бы группа ни решила в результате, лучше всего, если решение о том, как обеспечить подотчётность, будет как можно более включающим и локализованным. В этом случае, если члены сообщества решили, что нужно ввести систему санкций, то, если они используют её, тот, кто подвергся наказанию, имел возможность ранее участвовать в создании этой системы. Например, сегодня многие кооперативы работают вместе над созданием процедуры претензий и дисциплинирования, которая обычно включает определение нежелательного поведения (включая «несоблюдение решений кооператива») и создание системы предупреждений, за которыми следует исключение. Конечно, само по себе исключение подходит для одних случаев больше, чем для других. Например, если кто-то систематически применяет насилие и вы думаете, что так и будет продолжаться дальше, исключение такого индивида из сообщества будет равнозначно тому, что вы скажете: «Уходи и дерись в другом месте». Однако идея предварительно согласованного процесса и набора штрафных действий может быть использована с различными последствиями. Менее официальные сообщества могут использовать отдельный подход к каждому случаю, придумывая со всеми вовлечёнными способ избегания определённых ситуаций, который обеспечивает безопасность для всех.
Участие и эффективность
Предыдущая часть предоставляет прагматичный довод в пользу максимального участия каждого в процессе принятия решений: если доля участия каждого члена сообщества равная, у них будет больше интереса в деле, и, вероятнее всего, они будут исполнять принятые решения, что сделает систему намного стабильнее. Описанная нами модель принятия решений способствует увеличению вовлечённости посредством передачи ответственности за принятие решений на максимально локальный уровень. Однако даже внутри этой модели существует потенциальная возможность того, что один человек или целая группа станет накапливать власть и использует её для установления своих интересов выше других. Наши попытки ограничить концентрацию власти могут отнимать много времени и даже лишить нас сил и энергии. Так что же нам делать, чтобы поддерживать баланс?
Давайте представим улицу, на которой только один человек осведомлён о деталях общих финансов, один и тот же человек является представителем на советах и только один человек умеет управляться с электропроводкой. В таком случае человек, ответственный за финансы, может сказать, что идея, которая ему не нравится, требует слишком много затрат, и ему никто не станет противоречить. Необязательно это осознанная манипуляция, иногда человек сам не осознаёт того, что пытается продвинуть свою точку зрения, но в обоих случаях результат будет одним и тем же. Делегат на советах представителей может иметь даже больший потенциал чрезмерного влияния на процесс принятия решений. Часто ли у вас были случаи, когда вы возвращались с собрания и осознавали, что каждый участник понял достигнутое соглашение немножко (или абсолютно) по-другому? Подумайте о возможном искажении коммуникации внутри группы и передачи информации от группы совету и обратно. Теоретически электрик обладает меньшей властью над остальными: он может принимать практические решения о том, где прокладывать провода, а сообщество в целом может определиться с окончательным решением, к примеру, нужно ли подключать каждое здание к солнечной батарее. Однако даже это дело требует доверия и надёжности. Если электрик скажет, что предложенный план «невозможен», как мы узнаем не имел ли он в виду «слишком много работы для меня», например?
Есть вещи, которые позволяют людям, живущим на улице, быть более равными. Можно менять роли и распределять их на несколько человек. Можно делать чёткие записи решений, чтобы обязанности представителя были прозрачны. Тот, кто взял на себя определённую роль, может регулярно отчитываться или вести подробные и доступные записи. Необходимая информация может быть подготовлена заранее к собранию, чтобы каждый мог полноценно участвовать. Однако всё это требует времени. Время на передачу опыта при смене задач. Время на то, чтобы выразить свои особые знания способом, достаточно детальным и при этом ясным и простым для людей, у которых нет таких знаний в данной области. Время на подготовку к собраниям, чтобы каждый мог в них участвовать. Время на то, чтобы записать принятые решения, чтобы все одинаково понимали их суть, и также на то, чтобы проверить, как они исполняются, и чтобы рассказать о решении тем, кто отсутствовал.
Вопрос времени можно отодвинуть на второй план. Например, большинство людей, которые участвуют в слишком долгих собраниях, вероятно, чувствуют некоторое разочарование. Однако рассмотрите одно из таких собраний и сравните необходимое время, потраченное на принятие решения, с временем, которое ушло на отклонения от темы или придирки по мелочам из-за того, что никто не решался назвать настоящую причину конфликта, или затянувшееся принятие решения из-за нехватки информации. Другими словами, вы можете обнаружить, что много разочарований происходит из-за попыток принимать решения коллективно, когда у членов группы нет необходимых навыков, а не потому, что это свойственно собраниям.