Настольная книга сердцеедки
Шрифт:
Аврора переглянулась с Дашей, которая развела руками и улыбнулась.
Соседка справа пихнула Аврору локтем.
— Смотри, какой мужчина! — шикнула она, показывая на красивого — действительно очень красивого — загорелого мужчину в свитере цвета фуксии.
— Классный! — одобрила Аврора.
— Мы с ним встречались год, прежде чем я узнала, что у него жена, с которой он живет пятнадцать лет, и любовница, с которой он живет лет восемь. А так, отпадный парень, да, — кивнула она.
У Авроры закружилась голова. Что такое? Неужели нет на свете
— Ни разу ни встретила нормального мужчину, — словно в ответ на ее мысли, призналась соседка. — Стоит только размякнуть, решить — это он! — как тут же он выкидывает коленце. Однажды прихожу домой, ложусь в кровать, читаю, потом хочу в туалет — спускаю ноги с кровати, и тут меня кто-то хвать за ногу… Я чуть не умерла, а он говорил, что хотел пошутить. Ты вот представляешь себе такие шутки?
— Да где вы находите таких типов? — расхохоталась Аврора.
— А у тебя что, не так? — разозлилась соседка.
Аврора задумалась.
С одним своим другом она рассталась, потому что он все время учил ее — заваривать чай, открывать консервные банки, сидеть, а не лежать, когда читаешь в постели… Еще он был категорически против ужина на полу перед теликом, у него была аллергия (мнимая) на ароматические свечи, он мог убить, если после мойки открыть окно в машине — о боже, остаются разводы! — считал, что журналы надо выкидывать, а не копить годами, и поэтому можно ставить на них (а заодно на книги) грязные стаканы. Он собирал елку за час до Нового года, а разбирал десятого января — у Авроры же она обычно стояла до марта… Словом, в Авроре ему не нравилось то, что отличало ее от него. И он чуть не умер, когда увидел, что она ест омлет с вареньем. И что было бы, если бы она смирилась? Она была бы счастлива?
Второй ее мужчина, то есть по счету он был, наверное, тридцать второй, заставил ее трястись на заднем сиденье вместе с рассадой для его матери, а потом они еще и сажали дурацкие пионы или что там в горшках зеленело. Дружно, все вместе. Учитывая, что Аврору при виде червяков тошнит. На следующий день она сходила в хозяйственный, купила пластмассовый шезлонг, трубочки для коктейлей и устроила вечеринку с журналом «Космополитен» — красила ногти, загорала, изучала тенденции сезона и вызывала неодобрение не только его мамы, но и его самого — так как на даче не следовало расслабляться, а нужно было все время что-то делать — например, вытирать в доме пыль. И это в тридцать градусов жары!
Ах да! Был еще замечательный № 27, который не разрешал есть в машине — даже конфеты, так как какой-нибудь подлый фантик обязательно упадет за сиденье и будет там валяться, пока не протухнет. А № 26 любил смотреть телевизор голым, на диване, без одеяла, и одновременно теребить ее сосок. Она объясняла, что вполне способна доставить удовольствие извращенцам, которые разглядывают их из дома напротив в военный бинокль, но то, что он делает с соском, — неприемлемо. Он не хотел ее понимать. Почему?
Где эти женщины, которые обожают книги с кругами от стаканов, живут в загородном
— Мы уходим! — закричала Даша ей в ухо.
— Что ты орешь? — возмутилась Аврора.
— Да я уже минут пять пытаюсь тебя дозваться, а ты сидишь с каменным лицом. Пока, девочки! — попрощалась она и утащила Аврору.
Они снова устроились в такси и поехали темными петербургскими улицами. Остановились на набережной — уже сюда долетала музыка, прошли к лестнице, что вела к воде, почему-то здесь не затянутой льдом, и спустились к шикарной яхте, стоявшей на причале. Аврора широко открыла рот — такое она видела только на картинках: футуристическая лодка — не чета тем корытцам, что рассекают по Клязьминскому водохранилищу, — больше напоминала космический корабль.
— Это чья? — спросила она, когда обрела дар речи.
— Одного классного парня, — усмехнулась Даша. — Постарайся в него не влюбиться.
— А он наш… — она запнулась, — или…
— Наш, — кивнула Даша. — И лет пять назад разбил мне сердце.
— Ну, может, тогда не пойдем? — нехотя предложила Аврора, которая ни разу не бывала на настоящей яхте.
— Послушай… — Даша заглянула ей в глаза. — Неужели ты не хочешь посмотреть на самого шикарного мужчину на свете?
— Ну, не уверена… — испугалась Аврора. — А зачем мне на него смотреть? К тому же он тоже будет на меня смотреть, и все остальные тоже, и шикарные женщины, которые там, наверное, есть…
— Ой, хватит ныть! — Даша передернула плечами.
И они поднялись на борт. Большинство гостей веселилось в салоне на верхней палубе — в застекленном салоне. Другие запускали фейерверки и даже отплясывали на корме. Публика мало отличалась от компании в ресторане — разве только тем, что здесь были и мужчины: все та же показная роскошь, переизбыток гламура и очень-очень красивые лица.
— Ничего, что я не надела корону? — пробормотала Аврора.
— Впечатляет? — ухмыльнулась Даша.
— Не то слово!
— Мы любим все делать напоказ, — пояснила Даша. — Самые дорогие тряпки, самые броские украшения, самые лучшие машины… Такая у нас суть. Нам нравится, когда нам завидуют, когда вокруг нас кипят страсти — мы питаемся этим, нас это будоражит. Мы же очень чувствительные, для нас чувства — как наркотик…
— Но ты же не такая! — перебила подругу Аврора.
— А что ты обо мне подумала, когда мы познакомились? — рассмеялась Даша. — Наверное, решила, что я самовлюбленная стерва, которая душу продаст за сумку от «Фенди»!