Настоящая фантастика – 2010

Первушина Елена Владимировна

— Не вижу проблемы, — буркнул я. — Мы собирались перейти на замкнутую систему жизнеобеспечения, то есть использовать водоросли. Они будут удалять углекислый газ и выделять кислород. Так, Юрка?

— Так, — как-то не очень радостно согласился бортврач.

— Когда сможешь обеспечить начало такого цикла?

— Через месяц. В лучшем случае. Я ж не агроном… И я не могу ничего гарантировать.

— Юрка?

— Летели б вдвоем — я б сказал, пульсар с ним. Но тут Пит. И Кристина.

— Какие мы благородные, — фыркнул «гном».

— Правда, — поморщилась Хива. — Сколько веков равноправие, а вы все никак от предрассудков не избавитесь!

— Каждый комплект рассчитан на год беспрерывной работы, потом требуется замена на новый. Нам дали с двойным запасом — всего тридцать штук, — рассказал я. — Значит, даже если ни один не захочет работать по два раза, системы воздухоочистки хватит больше чем на полгода. Если через два месяца оранжерея не заработает, вернемся к обсуждению этого вопроса — прекращать полет или нет. Возражения есть? Возражений нет.

— А если… — начал Карло.

— Я сказал: через два месяца!

— Нет, — упрямо помотал бородой журналист. — Если второй комплект не рабочий вообще?

— Тогда гаплык нашей экспедиции, — мрачно согласился я. — Залезем в скафандры и вернемся. Неудобно, очевидно, будет, но выживем.

Два часа экипаж просидел в кают-компании в напряженном ожидании. Пришел недовольный кот, принялся сгонять «гнома» со своей любимой циновки. Карло попытался сопротивляться наглости «животного», но под натиском Кристины и Юры сдался.

Посреди ожидания телекомпания вдруг устроила сеанс связи с Землей. Приемо-передатчик формировал маленький телепортал с выходом на земную антенну и гнал сигналы «напрямую».

Зрители в основном болели за нас. Советовали держаться. Несколько человек предлагали экзотические способы борьбы с переизбытком газа. Услышав, чем именно надо смачивать платок, через который потом дышать, Карло побледнел, позеленел, несколько раз судорожно сглотнул и все-таки удержал завтрак на своем законном месте.

— Это от отравляющих газов, — блеснул эрудицией бортврач. — Здесь не поможет. Но спасибо.

Нашелся умник, который добрых две минуты эфира кричал нам, что только последний идиот мог отправиться неведомо куда непонятно зачем верхом на консервной банке и при этом рассчитывать вернуться живым.

— Мы не верхом, — обиделся я. — Мы внутри!

Добрый пожилой голос предложил свои услуги, если кто-либо на борту захочет исповедаться. Ведущий, которого хорошо было слышно на «Нинье», бодро ответил, что еще рано, но попросил оставаться на связи.

Наконец, звездолет отрапортовал, что новый комплект отлично справляется с задачей: концентрация углекислого газа приближается к норме. Одновременно завершился и сеанс связи со зрителями.

Журналист заявил, будто перенервничал, поэтому отправляется спать. Юра вместе с Питом умчались возиться с водорослями. Кристина покрутилась возле них — и пришла отвлекать меня.

— Я занят, — дипломатично сказал я, совершенно не испытывая желания разыгрывать с «монголом» сцены из «Евгения Онегина», или где там друзья-соперники стрелялись насмерть из-за ревности.

— Давай помогу, — с готовностью предложила Хива, и причины для изгнания девушки закончились.

Как ни странно, она на самом деле смогла помочь. Минут через пятнадцать заявила, что сидеть на месте и читать справочники — не лучший путь для отыскания поломки. Лучше потрогать руками систему очистки поглотителей.

Сработало.

Для того чтобы цеолоитовые поглотители отдавали газ, их надо разогревать. Иначе практически вся углекислота остается внутри и, естественно, эффективность падает почти до нуля — поглощать просто некуда. Какая-то умная голова на Земле отключила печку от сети электропитания. Может быть, им было жарко.

«Нинья» согласилась, что это похоже на корень проблемы. Через трое суток, когда мы уже огибали Солнце, звездолет подтвердил, что процесс очистки поглотителей идет по графику.

А еще через час взорвалась цистерна с кислородом.

Повезло — мы все собрались в командном отсеке.

Все «утро» Карло ныл, что рейтинги снова падают и скоро перелет к «Альфе Кентавра» сравняется по популярности с «мыльными операми».

Предыдущей ночью журналисты — очевидно, тоже для поднятия рейтинга — отправились в невесомость «покричать». Перепуганный Юра разбудил меня в три часа утра, трагическим шепотом сообщив, что Кристи пропала и ему кажется, что она стонет где-то «вверху».

— Спасать надо, — торопил меня бортврач.

— Зачем? — тяжело спросил я. — Надо было бы — позвала б на помощь. «Гном» у себя?

— Он тут при чем?!

— Ну, пошли. Посмотрим.

Зрелище, честно говоря, было впечатляющим. Как они не повредились при таких кульбитах — я не знаю. Может быть, специально тренировались.

Юра помрачнел, зато Карло начал светиться, как лампочка, и только через день вспомнил, что давно не жаловался на свои рейтинги. Точнее, на наши.

Ближе к полудню «Нинья» проходила перигелий — всего в тридцати миллионах километров от поверхности Солнца, вдвое ближе орбиты Меркурия. Температура внутри звездолета поднялась до сорока градусов — Кристи сразу же сбросила одежду, оставшись в практически незаметном купальном костюме. Карло последовал ее примеру. Немного позже разделся и я. Юра потел, постоянно вытирал лоб и оттягивал прилипающую к груди майку, но «обнажаться» категорически отказывался. Может быть, «мстил» Хиве таким оригинальным способом. Пита хотели поместить в холодильник, но кот заявил, что не имеет к пингвинам никакого отношения, и вообще, он рыжий, а не полярный белый. Он героически поднялся с нами до третьего уровня — и ушел назад, к рыбкам. Лежать возле аквариума, время от времени обмакивая в воду лапы.

Намного больше, чем жара, волновала радиация. Электромагнитный «кокон» должен был выдержать. Судя по показаниям приборов, он справлялся с задачей отлично, окружая корабль плотной радугой «северного сияния».

Сначала сгорел дозиметр.

Вспыхнул маленьким огоньком на фоне бушующей плазмы звезды. Кристина схватилась за сердце, уставившись огромными глазами на то место, где висел прибор. Карло сглотнул, медленно желтея от ужаса.

— От радиации такого не бывает, — бодро дрогнул голосом бортврач.