Настоящая фантастика – 2010
Шрифт:
— Нельзя! — Я стал на рельсы перед платформой, на которой высилась «Нинья». Проснувшийся кот выпрыгнул из сумки и сел умываться, вальяжно привалившись к моей ноге. — Вы не понимаете! Это сделает эксперимент бессмысленным. Если в любой момент можно будет уйти с корабля и вернуться назад, не получится доказать, что старые звездолетчики долетели…
— А что вы будете делать, если запахнет Черной Дырой?
Я пожал плечами.
— Мы все равно не будем запускать эту хреновину с людьми внутри, — заявил главный техник. — У меня палец не нажмет «Пуск», если я буду знать, что вы там, в этой консервной банке…
— Но…
— Уберите его с рельсов! Потом разберемся!
Я как-то с детства не привык бить человека по лицу. Попытался вяло отмахнуться от двух дюжих мужиков — очевидно, не сумел. Меня просто подняли и отнесли на безопасное расстояние.
У Пита предрассудков не было. Он шипел, вертелся волчком, царапался и, если становилось совсем туго, проскакивал между нападающими, не уходя с рельсов.
— Да врубайте уже! — рявкнул главный техник. — Как покатится — сам убежит!
— Если с котом что-нибудь случится — я вас следом за «Ниньей» на орбиту выведу, — пообещал я. — Всех! По очереди!
— Правда: псих, — кивнул техник.
— А вы что стоите?! — заорал я на операторов. — Помогите!
— Нельзя! — отозвался ближайший, выглядывая из-за камеры. — Нас здесь нет, мы только придатки к камерам. Пожалуйста, не портите картинку, мы же в прямом эфире! Кота! Кота — крупным планом снимайте!
Пит свернулся на шпале в ощетинившийся клубок, внимательно следя за людьми, не обращая внимания на платформу. Я попробовал позвать его — кот недовольно фыркнул и продолжил нести дежурство.
Карло появился в последний момент, помешал запуску двигателей. Секундой позже подоспели Кристи и Юра. Хива метнулась за Питом, «монгол» рванул к технику. Журналист еле сумел предотвратить драку.
Техники предложили компромисс: они выводят «Нинью» в космос, потом выстреливают из пушки небольшой мобильный кораблик с телепортером. Мы заходим в этот «баркас», пристыковываемся к звездолету и избавляемся от «лодки» вместе с телепортером.
— И какие у нас шансы? — спросил Карло.
— Неплохие, — пожал плечами техник. — По крайней мере, если расшибетесь, так сразу попрыгаете в телепорт.
— Питу в невесомости очень плохо, — сказал Юра, прижимая кота к груди.
— Почему это? — набычился техник.
— В невесомости постоянно кажется, что куда-то падаешь, — пояснил «монгол». — А у кошек рефлекс — приземляться всегда на лапы.
— И что?
— На Земле кот вращает хвостом и быстро занимает нужное положение. А в невесомости, во-первых, невозможно понять, какое положение — «правильное», кошки впадают в истерику, и во-вторых — представьте, что будет с Питом, когда он начнет вертеть хвостом.
Техник ухмыльнулся. «Монгол» стиснул челюсти, прошипел что-то нехорошее и отошел.
— Значит, стартуем на «Нинье», — решил я.
— А это вам, чтоб совесть не мучила, — добавил «гном», выписывая очередной чек.
— Ладно, — хмуро согласился главный техник. — У меня рука не поднимется. Помощника попрошу. Удачи вам.
Кресла в командном отсеке копировали сиденья старых звездолетчиков. Они меняли свое положение относительно приборов, приспосабливаясь к направлению силы тяжести. Сейчас кресла стояли вплотную к стенке, со спинками, перпендикулярными земле.
Я, как капитан, придвинулся к главной панели управления. Юра, как бортврач и первый помощник, расположился рядом. Карло и Кристи с Питом остались возле стенки.
— Поехали, — вздохнул я. Собрался с духом — но духа не хватило нажать на «Пуск». Я прокашлялся.
— Ничего, это вырежут, — обнадежил сзади «гном». — Давай второй дубль.
— Ну, поехали. — На этот раз удалось вытянуть руку. Но тут пришла мысль, что вернуться будет уже, в общем-то, невозможно и впереди — девять лет… Пальцы опустились, так и не дотянувшись до заветной клавиши.
— Так чего, может, не будем дурью-то маяться? — предложила Кристина. — Пошли по домам. Интересно, а такой вариант ставок был? Что не взлетим?
— Поехали. — Юра почесал бровь указательным пальцем и этим же пальцем утопил «Пуск» в панели. «Нинья» вздрогнула. Рева двигателей слышно не было, но степь впереди чуть сдвинулась. Неторопливо покатилась под нас.
«Монгол» перехватил рычаг ускорения, не отводя глаз от мониторчика с цифрами скорости, плавно передвинул вперед — до одного g. Звездолет завибрировал — как и предупреждали техники: по рельсам нельзя было идти совершенно мягко. Корабль начал раскачиваться. Где-то далеко внизу протяжно застонала платформа. Я сглотнул. Мышцы напряглись, сопротивляясь возрастающему давлению перегрузок. Бортврач оценил расстояние до распахнувшегося «окна» телепортера, проверил скорость — и загнал рычаг на два g.
Недовольно мявкнул Пит.
«Нинья» накренилась вправо — и я почувствовал пальцами ног, что на этот раз опора потеряна и корабль опрокинется. Мы превысили допустимое ускорение. Дергаться было поздно — да и руки свело от напряжения, противостоящего силам тяготения.
Оставалось только смотреть, как горизонт заваливается на пять градусов, потом на десять. На пятнадцати падение остановилось — мы помчались на одной стороне платформы. Колеса не выдерживали: со скрежетом сминались, с грохотом отстреливали, приближали нас к «чирканью» цистерной по степи. Было страшно. А еще больше — обидно.
Потом вдруг исчезла степь, земля ушла из-под ног, и я оказался лежащим на спине, задрав ноги вверх — к нестерпимо яркому Солнцу, затененному защитным экраном до вполне приемлемого блеска. Мышцы продолжали напрягаться, пока Юра, дотянувшись до рычага на «потолке», не сбавил ускорение до одного д.
— Спускаемся? — предложил «монгол».
— Стабилизировать вращение и направить к первой проверочной точке, — попросил я, вспоминая инструкции.
— Десять секунд, — ответил мягкий электронный голос. Видимо, борткомпьютера. От неожиданности я чуть не выпрыгнул из кресла. — Сделано. Начать вращение для создания искусственной гравитации?