Настоящая фантастика – 2010
Шрифт:
Капитан матерился. Механик снова закурил. Остальные высказывали догадки разной степени идиотизма.
В бесплодных попытках привести в чувство упрямые механизмы прошел местный день, вечер и наступила ночь.
Вернулся на борт «летающий глаз», запущенный над городом в режиме невидимости еще днем.
Этот автоматический разведчик в данном случае вполне можно было окрестить заодно и «летающим ухом», потому как звуковая информация, которую он собирал над городом и передавал на корабль в течение дня, была не менее важной, чем зрительная.
Речь
Вот что в первую очередь интересовало экипаж. Потому что с той самой минуты, когда не запустились совершенно исправные гравигенераторы и атмосферные двигатели, стало ясно, что, очень возможно, «Пахарю» придется задержаться здесь надолго. А значит, не обойтись без общения с местными жителями. И хрен с ним, со штрафом Галактического Совета.
Следующий визитер появился на дороге, когда последние отблески заката окончательно растворились среди ночной темноты. Впрочем, это не помешало бортовому компьютеру нарисовать на обзорном экране его вполне реалистичный портрет: среднего роста и возраста мужчина при бороде и усах, облаченный в длинный, почти до земли, балахон с капюшоном. И с посохом в правой руке.
Визитер безбоязненно приблизился к «Пахарю» и вежливо постучал посохом в многострадальную посадочную опору. Три раза. Затем немного подождал и постучал снова.
— Ну что? — осведомился Оружейник. — Впустим? Просится человек.
— Какие будут мнения? — оглядел экипаж Капитан.
— Стучите, и вам откроют, — неточно процитировал Доктор. — У нас стерильно, а его мы в предбаннике обработаем как положено («предбанником» они называли пассажирский тамбур).
— Я не против, — пожал плечами Штурман.
— А я тем более. — Обычно жизнерадостный Механик был полон меланхолии, словно дождевая бочка водой по осени.
— Открываем, — решился Капитан. — Агрессии в нем не чувствуется, а нам нужно как-то налаживать контакт с местными.
Расположившись на удобном мягком стуле в кают-компании, ночной гость выглядел каким угодно, но только не испуганным. Его темно-синие глаза с живым интересом осматривали людей, Умника и обстановку, а под усами пряталась напоказ вежливая улыбка.
После обмена приветствиями (бортовой компьютер к этому времени уже более-менее овладел местным языком) гость приступил к делу.
— Меня зовут Прамон Серебряный, — сообщил он. — Я — Верховный Маг при дворе короля Гедона Третьего — правителя Великой Делонии. Это, — он показал головой в сторону города, — наша столица, город Урам. Могу я узнать, с кем имею дело?
— Мы честные торговцы, — сказал Капитан. — Оказались здесь случайно. Дорожная неприятность. Наша… э-э… повозка, в которой вы сейчас находитесь, неожиданно сломалась, и нам требуется некоторое время, чтобы ее наладить. Надеемся, что своим появлением не слишком нарушили покой Великой Делонии и славного города Урама.
— Мы с королем Гедоном Третьим в курсе ваших дорожных неприятностей, — как ни в чем не бывало заявил Верховный Маг. — Мало того, скажу сразу, чтобы в дальнейшем между нами не было недомолвок: их причиной в некотором роде являюсь я сам. Не без участия короля Гедона Третьего, конечно.
— Не понял, — признался Капитан. — Может быть, поясните?
И Прамон Серебряный пояснил.
Уже шестьсот двадцать три года в Великой Делонии и соседней с ней Великой Монронии существовала традиция: выдавать дочерей королевского рода лишь за тех претендентов, которые лично могли победить дракона в открытом бою. Ни больше ни меньше. Тем самым достигалось сразу несколько целей.
Первое: так как на подобное был способен лишь исключительно сильный, благородный и храбрый человек, возрастала вероятность того, что и потомство от него будет соответствующим. И, следует заметить, данное предположение почти всегда оправдывалась.
Второе: принцессам, как и подавляющему большинству молодых особ женского пола, чаще всего и нравились самые сильные, благородные и храбрые претенденты, так что вопрос «стерпится — слюбится» опять же в большинстве случаев решался сам собой.
Третье: драконы хоть и были редки, но временами доставляли массу серьезнейших проблем и крестьянам, и свободным фермерам. Поэтому тот, кто убивал дракона, мог рассчитывать на уважение со стороны простонародья, что для будущего члена королевской семьи имело немалое значение.
И вот драконы перевелись. Кончились. То ли вымерли, то ли улетели в места совершенно недоступные, то ли еще что, но факт остается фактом: вот уже три года принцесса на выданье, прекраснейшая дочь короля Гедона Третьего сидит незамужней, в то время как славные рыцари, обычные дворяне и даже просто безродные авантюристы Великой Делонии и Великой Монронии уже отчаялись найти хоть одного, пусть и самого захудалого дракона на тысячи полетов стрелы окрест.
Сообщив это, Верховный Маг Прамон Серебряный вздохнул и скорбно умолк, как бы предлагая всем разделить с ним тяжесть данного трагического факта.
Но разделять чужую тяжесть экипаж «Пахаря» не захотел.
— А мы-то здесь при чем? — удивился вслух Оружейник, который никогда не отличался терпением и дипломатичностью.
— Еще не знаю, — честно признался гость. — Но ведь для чего-то я вас вызвал, правильно?
Он оглядел изумленные лица экипажа и добавил:
— Может быть, вы сумеете найти нам хоть одного дракона? А лучше нескольких. И, желательно, не слишком далеко от столицы.
Последующий весьма живой обмен вопросами и ответами выявил следующее: «Пахарь» выпал из гиперпространства и оказался в данном конкретном месте пространства обычного не сам по себе, а был выдернут сложнейшим и уникальнейшим заклинанием Верховного Мага Великой Делонии Прамона Серебряного. И, как бы печально для уважаемых пришельцев это ни звучало, покинуть планету они смогут лишь после того, как тем или иным способом выполнят поставленную заклинанием задачу: обеспечат наличие дракона. При этом Прамон Серебряный честно признавался, что он понятия не имеет, почему его заклинание сработало именно таким образом.