Настоящая фантастика – 2012 (сборник)
Шрифт:
Я вдруг с некоторой обидой понял, что последнее касается и меня. С пилотской зарплаты «мерседесы» не покупа… Ох, черт! Шестнадцать минут!
– Геббельс, заткнись!
– Подумайте об этом, ваше высочество!
Я показал ему большой палец – мол, отлично! Пропагандист вяло кивнул.
Теперь верю – и такая работа выматывает.
Вражеская машина снова качнулась и вдруг резко ушла вниз.
Ага. Он, значит, решил попробовать тормознуть. По совету ящика. Ну-ка, ну-ка…
Крылья мигом обтянуло светящейся плазмой. И что теперь?
Теперь
– …а чем кончилось? Они прожили вместе три года – и знаете, почему именно три? Потому, что служба миграции США может дать гражданство только после этого срока. Если, конечно, не будет доказано, что брак фиктивный. То есть, по крайней мере два года из этих трех бедная девушка жила с нелюбимым, надоевшим ей человеком и вынуждена была, кстати… как бы это поделикатнее выразиться… выполнять супружеские обязанности. Еще раз простите меня, ваше высочество… но вы готовы делить постель с человеком, от которого вас тошнит?
– Эй, Геббельс?
Пропагандист поднял глаза и показал мне кулак – мол, заткнись.
– Геббельс, заткнись!
Он умолк.
– Они сейчас в плазме.
– Ну и что?
– Они нас не видят и не слышат. Огонь вокруг, понимаешь?
– А, черт… А предупредить было слабо?
– Да понимаешь… заслушался!
Он вдруг захохотал, я было поморщился – но присоединился.
– Фигня, пилот, я все повторю. Но ты заметил – она мне все вывалила! Они теперь у нас на ладони.
– А толку-то? Ну заболтаешь ты девку… пардон, ее высочество, а они все равно в Америке сядут – и что будем делать?
Но тут вражеская машина вышла из атмосферы, снова пришлось садиться на хвост, и некоторое время было не до уточнений.
Так… горючки у него теперь мало. Маневров в пустоте больше не будет и между входом в атмосферу и торможением тоже не будет.
– …в результате ей пришлось работать официанткой в клубе! Вы представляете? Вы знаете, чем занимаются официантки в клубах, помимо работы?
Ты смотри, этого даже я не знаю. А чем? Надо будет уточнить.
– Но и это еще не конец. После известных терактов отношение к выходцам из арабских стран в Америке резко изменилось. Бедной девушке пришлось идти на поклон в посольство родной страны и просить… вы представляете ее муки? – политического убежища!
На мониторе появились две подозрительные отметки, ящик тут же запросил о них базу – и успокоился. Значит, свои. Транспорты, что ли?
Парень впереди, наверное, тоже их обнаружил. Занервничал. Прыгнул вверх – дистанция сократилась, занервничал еще больше, качнулся влево…
Разворот!
Я еле успел рвануть джойстики на себя, влево, влево, влево, движок – семьдесят, зажигание, Геббельс, заткнись, перегрузка двенад…
Темно. Тяжело. Трудно. Долго. Дышать!
Уффф…
Сволочь,
Дистанция увеличилась. Полсотни тысяч… полсотни два… полсотни четыре… Почему? А потому что он выше.
Приехали. Атмосфера.
Машину затрясло, как мышь в бетономешалке. Стекла заволокло огнем. Температура обшивки с минус восьмидесяти подскочила до плюс шестисот… тысяча… полторы… две… три… четыре… абляционный слой горит… четыре триста… плитки греются… четыре пятьсот… слоя практически нет… четыре триста… слоя нет, плитки дымят…
Если сейчас с носа или крыла хоть одна плитка оторвется, раскаленная плазма мигом окажется внутри, разорвет в клочья и оставит на ста двадцати километрах облако из осколков, обломков, пыли и дыма! Неделю будет висеть. А потом еще полгода будут на крышах да чердаках находить то руку, то ногу, то еще какую-нибудь запчасть.
Проскочили.
Огонь в лобовом окне скукожился и пропал.
– Ящик, координаты! Вот черт… Ящик, курс к ближайшему аэродрому! Какой еще океан… Ящик, курс к ближайшей земле! Ящик, антенны наружу!
– …преследовать цель в атмосфере, сопровождать до места посадки, давать пеленг транспортам, огонь не открывать, как понял, прием, преследовать цель в атмосфере, давать пеленг транспортам, огонь не открывать, как понял, прием, пресле…
– Вас понял!
Осталось найти цель.
А вот она.
Боже правый… то есть, Аллах акбар, кто же там за рулем? Как он сумел оторваться?
…а транспорты тоже падают, траектория встречная, шестнадцать «же»…
Ну и отлично. Очень рад за них. Правда, хотелось бы мне взглянуть на спецназовца после шестнадцати «же» – он же не прыгать, он ползать будет! – ну да ладно. А мы теперь тихо-мирно догоним цель…
Сволочь!
Сволочь-то сволочь, но подготовка у него неплоха, неплоха. Боевой разворот на 80 км – это надо уметь. Это вам не шесть тысяч, и не пустота, это лишний градус в сторону разворота – и штопор.
А вы знаете, что такое штопор на восьми махах? О, вы не знаете, что такое штопор на восьми махах. Никто не знает. А на радаре это выглядит неинтересно – летела большая точка, превратилась в облачко маленьких.
– Ящик, разворот. Да, восемнадцать «же» приемлемы. Геббельс, ты там живой? Отзовись! Ну ладно, не отзывайся, все равно сейчас опять сознание потеряешь…
Боль. Тяжесть. Темнота. Трясет. Дышать. Тяжело. Долго. Свет.
Уффф…
– Ящик, дистанция! Ящик, горючее! Ящик, курс на ближайшую дружественную базу! Ящик, курс на ближайшую базу!
– …преследовать цель до выработки горючего, оператору продолжать работу, в случае аварийной посадки цели – катапультироваться, сесть как можно ближе к цели, принять меры к недопущению силовых акций к грузу. Как понял, скажи, как понял?
– Понял!
Чем хороша наша профессия – тем, что тяжкий груз принятого решения не давит на плечи. Точнее, давит, но не нам. А нас давят в основном перегрузками.