Настоящая книга. Антология
Шрифт:
– И что же ты собираешь делать со мной? – спросил Гирос слабым голосом. Большая часть сознания сейчас сражалась с корабельным ИИ.
– Как что? – довольно ухмыльнулся Крейн Ат. – Ты спрашиваешь, что можно сделать с целым человеком? Ты же вот здесь, в плену у меня. Целико-о-ом! Девяносто килограммов чистейшего бессмертного генетического материала! Да мне хватит одной пробы, чтобы взять биологический материал и сделать себе тело! А пересадить туда матрицу разума вообще не проблема – технология давным-давно опробована в «Обществе защищающихся копий». И дальше два варианта: уничтожить тебя, если всё получится, или держать в клетке и брать еще образцы, если не получится. Это очень удачно эрги отловили тебя, а я арендовал, не находишь?
– Ну вот он я, – Гирос
Тут Ветустус дико закричал от перенапряжения, добивая защиту ИИ, а Вассерман принял этот крик за вопль побежденного человека. Он широко улыбнулся тем, что осталось ото рта, обнажив металлические зубы.
– Э нет! Думаешь, все так просто? Я хочу узнать, где находится твоя планета. Зачем? Там зародились бессмертные, там они и живут. А имея такой невосполнимый запас ваших генов, я подчиню Галактику! Сначала разбогатею, продавая биоматериал и права на его использование, а это ниточки. Кто не будет слушаться, тот лишиться лицензии, а значит и жизни. Я стану повелевать людьми, используя бессмертие как оружие…
– Ничего ты не сделаешь, – твердо сказал Гирос и выдохнул с облегчением, осознав, что победил, что вся власть над кораблем целиком в его руках, как и над кибертелом Вассермана. – Ты и сейчас не можешь.
Мужчина рассмеялся, отметив безуспешные попытки Крейна пошевелить конечностями.
– Видел бы ты себя со стороны. Прямо муха, пойманная в сеть. Огромная такая полуметаллическая муха.
– Эй, что ты делаешь?! Отпусти!
– Это не я, – пожал плечами Гирос, и входная панель тюремной капсулы щелкнула, открываясь, а мужчина вышел к киборгу. – Это корабль. Теперь он думает, что ты пленник, а я его хозяин.
– Но как? – прошептал Крейн.
– Ты забыл о втором сознании, – пояснил Ветустус. – Без него невозможно выжить, когда первое отключается. Ну и разве я когда-нибудь стал столь хорошим виральным навигатором? Не-а.
Гирос спокойно подошел к обездвиженному Вассерману, снял нарукавную пластину управления камерой и скомандовал кораблю:
– Проводи заключенного в его капсулу узника.
– Ты не посмеешь! – зло рявкнул Крейн Ат и в полнейшей беспомощности ощущал, как его тело само встало, повинуясь командам подключенного корабля, и пошло в камеру заключения. – Ты ответишь за это!
– А вот и нет, – возразил Ветустос. – Ты сам оплатил в тройном размере залог за камеру, и эргам будет достаточно сигнала датчика, что заключенный умер.
– Нет!
– Да! – подтвердил Ветустос и, смотря уже через экран на пленённого Вассермана, передразнил:
– Да, «Дружок»?
– Нет! Нет! Не надо! – вдруг взмолился Крейн Ат. Я не хочу бессмертия, не хочу знать, где твоя планета, я сотру себе память, я… я… отпущу тебя!
Гирос вновь рассмеялся.
– Я уже на свободе и плюс – у меня твой корабль. Ну и… неужели ты думаешь, что я отпущу чудовище, только что уничтожившее пять с лишним тысяч ни в чем не повинных людей, на свободу? Заблуждаешься!
– Теперь же я тебе кое-что расскажу о бессмертии, как и обещал, – после непродолжительной паузы продолжил Гирос, настраивая панель управления камерой. – Бессмертие никогда не дается просто так. Это лишь очередная ступень эволюции моих предков, если хочешь, ведь ты и я различны, словно примат и человек. И эволюция, чтобы мы не сгинули на очень и очень недружелюбной планете, решила настроить наш организм иначе, но перед этим миллионы моих предков прожили ужасную, неимоверно трудную жизнь и приняли не менее страшную смерть. Предки, как и другие переселенцы с Земли, отправились на очередную экзопланету, но звезда, вокруг которой обращалась планета, постепенно сделалась красным гигантом, расширившись почти до орбиты родной планеты, и все эти преобразования с планетой – жар, пар, высвободившийся из ледников, а из-под коры агрессивные газы – создали из планеты настоящий Ад, а у людей запустили феноменальный процесс мутаций. Теперь наши гены отличаются от ваших слишком значительно, чтобы комбинировать их с вместе, а сознание двойное. Ваше сознание в нашем мозгу растворится,
– Нет! – замотал головой Вассерман, но Гирос уже нажал кнопку на пульте, и пламя скрыло лицо киборга. Камера на время превратилась в мини крематорий. Пройдет пол часа, и от Крейн Ат Локо Вассермана останется лишь груда металла и горсть пепла.
– Какое странное имя: «Крейн Ат Локо Вассерман», – сказал вслух Гирос, разворачиваясь к вновь созданной голограмме виртуальной рубки управления. – То ли Ветустус, что с древнеземного значит: Древний.
***
В журнале «Тайная Вселенная», выходящем на удаленной и отсталой планете Вудсток, журналист-уфолог Семен Роберштейн раз в год излагает свою безумную теорию появления и жизни бессмертных: «Однажды группа колонистов со старой Земли оказалась в безвыходном положении перед расширяющимся солнцем новой планеты. Без возможности улететь, им пришлось выживать и приспосабливаться. Постепенно нарастающие сложности из-за разрастающегося красного гиганта сделали из них бессмертных существ, которые эволюционировали за считанные тысячелетия. Потом красное солнце уничтожило их планету, и бессмертные расселились по Галактике, где живут и по сей день, принужденные скрываться от обычных людей, так как для простых смертных нет ничего желаннее бессмертия».
Но теория эта ничем не подкреплена, поэтому навсегда останется лишь теорией, а Роберштейн – безумным сказочником, осмеянным серьёзным научным сообществом.
Затянувшийся кошмар
Огромные темно-серые облака медленно плыли над землёй. Яркое летнее солнце упорно выглядывало из-за них, усиливая контрастность мира: тени казались чернее, а пространство внутри них глубже.
Вот вроде тенёк от туч, и спокойно на душе, а солнце выйдет – мгновенно краски становятся ярче, а границы чётче, и уже не по себе. Излишняя контрастность раздражающе действовала на десятилетнего мальчика. К тому же, вычурные резные кресты, траурные гранитные памятники и окрашенные чёрным заборы только чётче проступали на фоне других одинаково мрачных и гнетущих изваяний вечности, куда, по словам матери, отправляли любимых и близких.
Тимка Белов не был уверен, что любимых надо туда – в какую-то странную вечность – отправлять, но считал, что знал о жизни мало, а по сему, старался не судить о традициях, появившихся давным-давно, задолго до рождения самого Тимофея.
Зато Тим успел много узнать о страхе. О да! Страх поселился в жизни мальчика и всё чаще упорно лез к Белову, холодными липкими пальцами забираясь в самые потаённые уголки Тимкиной души.
Нет. Не только темнота служила его источником. Это мальчик понял слишком рано для только что ступившего на дорогу жизни человечка. И самым страшным местом являлась сейчас могила отчима, куда наведалась мать, оставив мальчика одного у кладбищенского забора…
Здесь Тимофею стало одиноко и неуютно. В память сразу нагло полезли образы из небогатого на радостные события прошлого, порой вызывая дрожь, а порой – липкий ужас, который, казалось, Тим уже присмирил, тем более главный его источник – отчим Виктор – недавно скончался, чем, казалось, освободил ребенка от страха.
Но не тут-то было. В этом тихом покинутом месте, среди шумных берез и елей, а также густых облаков, часто закрывающих солнце и разрешающих теням зловеще расползаться повсюду, страхи вновь проступали наружу.