Настоящая крепость

Вебер Дэвид Марк

– Вероятно, ты прав насчет этого, - признал Уэйв-Тандер.
– Нет, в этом ты прав. И все же мне действительно не нравится, что двор в Черейте устроен таким образом, - он поморщился.
– Я уверен, что Грин-Маунтин и королева-мать Эйлана чувствовали себя примерно так же, когда двор был здесь, в Теллесберге, и знаю, что нам всем придется к этому привыкнуть, но это не значит, что мне это нравится.

– Да, это так, - согласился Стейнейр.
– На самом деле, огромное расстояние - и то, сколько времени требуется для передачи сообщений между различными ее частями, по крайней мере открыто, - это самая большая слабость империи, и мы все это знаем. Я почти уверен, что храмовая четверка тоже так делает, и полагаю,

что любой такой умный, как Тринейр и Клинтан, сделает все возможное, чтобы воспользоваться этим преимуществом. Конечно, - Стейнейр обнажил зубы в самой не архиепископской улыбке, - они не знают всего, не так ли? Возможно, мы сидим здесь и беспокоимся о том, как "управлять" Рейджисом, но они понятия не имеют о том факте, что ты или я можем обсудить ситуацию "лицом к лицу" с Кэйлебом и Шарлиэн в любое время, когда нам понадобится!

– Что только больше расстраивает, когда мы не можем поговорить с кем-то еще в любое время, когда нам нужно, - прорычал Уэйв-Тандер, и архиепископ усмехнулся.

– В Писании говорится, что терпение - одна из благочестивых добродетелей, - отметил он.
– Интересно, что так же поступают и все другие религии, о которых читали мы с Совой. Так что ты не получишь от меня большого сочувствия только потому, что это добродетель, которой тебе особенно не хватает, Бинжэймин!

– Я надеюсь, ты все еще найдешь это забавным, когда будешь сидеть на галеоне посреди моря Чисхолма, - ответил Уэйв-Тандер, сверкая темными глазами.
– Терпение, я имею в виду.

– Почему-то я подозреваю, что штиль в море Чисхолма будет одной из наименьших моих проблем в середине зимы, - криво усмехнулся Стейнейр.
– По какой-то причине мне посоветовали взять с собой много золотоягодного чая.

Блеск в глазах Уэйв-Тандера превратился в веселое фырканье. Чай, заваренный из листьев и плодов золотоягодного дерева, которое достигало высоты около десяти футов и произрастало практически в любом климате, был стандартным сэйфхолдским средством для лечения морской болезни.

– Возможно, тебе эта мысль покажется забавной, - строго сказал Стейнейр, - но я сомневаюсь, что буду чувствовать то же самое, когда мы будем смотреть на волны высотой со шпиль собора!

– Вероятно, нет, - признал Уэйв-Тандер с усмешкой. Он откинулся на спинку своего стула и несколько мгновений потягивал бренди, затем снова посмотрел на Стейнейра.

– А Нарман?
– спросил он.
– Ты давил на отца Жона по этому поводу в последнее время?

– Не совсем, - признался Стейнейр.
– Если честно, я сам все еще в раздумьях. Понимаю, насколько ценным мог бы быть Нарман, но на самом деле я еще недостаточно хорошо его чувствую - как человека, а не просто как князя, - чтобы чувствовать себя комфортно, предсказывая, как он отреагирует на полную правду.

– Он достаточно хорошо справился с версией правды "у Мерлина есть видения", - отметил Уэйв-Тандер.

– Как и Рейджис, - возразил Стейнейр.
– О, не пойми меня неправильно, Бинжэймин. Если и есть кто-то, кто... скажем так, достаточно гибок в ментальном плане, чтобы принять правду, то это должен быть Нарман. И я очень склонен верить, что Мерлин - и Кэйлеб, если уж на то пошло, - правы в том, где он сейчас разместил свои основные привязанности. Может быть, проблема просто в том, что Эмерэлд так долго был врагом. Имею в виду, вполне возможно, что у меня есть какое-то автоматическое предубеждение ко всему эмерэлдскому, включая самого князя Нармана. Я так не думаю, но это не значит, что я не такой. Мне просто... не по себе от того, насколько... стабильна его лояльность. Это неподходящее слово.
– Архиепископ махнул рукой с выражением человека, непривычного к тому, что он не может точно выражать свои мысли.
– Предполагаю, что все сводится к тому, что я на самом деле не смог провести с ним достаточно времени,

чтобы почувствовать, что действительно знаю его.

– Что ж, это достаточно справедливо, - признал Уэйв-Тандер. Князь Нарман провел в Теллесберге не более полутора месяцев, прежде чем отправиться в кампанию на Корисанде вместе с императором Кэйлебом. Он вернулся в Старый Чарис два месяца назад, но пробыл в Теллесберге менее двух пятидневок, прежде чем отправиться в Эмерэлд. Ни один разумный человек не мог бы жаловаться на его приоритеты, учитывая тот факт, что он не видел ни свою жену, ни своих детей почти год, но это означало, что Стейнейр - и Уэйв-Тандер, если на то пошло - не могли пользоваться драгоценной возможностью по-настоящему узнать его.

– Может быть, у тебя будет возможность познакомиться поближе во время вашего пастырского визита, - отметил барон, и Стейнейр кивнул.

– Я планирую обратить на это внимание, - сказал он.
– Если уж на то пошло, думаю, вполне возможно, что в конечном итоге он тоже отправится обратно в Чисхолм со мной. И, как ты так тактично указал несколько минут назад, - архиепископ поморщился, - это должно дать мне достаточно времени, чтобы "познакомиться".

– Понимаю, что океанские круизы должны быть отличной возможностью завести дружбу на всю жизнь, - заметил Уэйв-Тандер, и Стейнейр фыркнул. Затем выражение лица архиепископа стало немного более задумчивым.

– На самом деле, - сказал он тоном человека, привыкшего признаваться в чем-то, что он находил, по крайней мере, слегка удивительным, - думаю, что настоящая дружба с Нарманом определенно возможна.
– Он покачал головой с озадаченным видом.
– Кто бы мог подумать об этом год или два назад?

– Только не я, это точно!
– Уэйв-Тандер потряс своей головой еще сильнее, затем взглянул на часы.
– Что ж, - он поставил свой бокал с бренди обратно, - полагаю, мне пора возвращаться домой. Я хотел бы сказать, что Лиин будет задаваться вопросом, где я нахожусь. К сожалению, правда в том, что она уже знает, где я нахожусь, и у нее, вероятно, есть довольно четкое представление о том, чем мы вдвоем занимались.
– Он поморщился.
– Не сомневаюсь, что она собирается провести "тест на проверку" моего дыхания, как только я войду в дверь.

Стейнейр усмехнулся. Лиин Рейс, леди Уэйв-Тандер, иногда описывали как "грозную женщину", что было достаточно точным, насколько это было возможно. Она была почти такого же роста, как ее муж, и никто никогда не обвинял ее в хрупкости. У нее также были твердые мнения по многим вопросам, острый язык, который она совсем не боялась использовать, и острый ум, который довольно часто помогал ее мужу решить особенно сложную проблему. Она также была добросердечной и глубоко заботливой, о чем епископ, так долго бывший ее священником, знал лучше большинства. Однако она приложила немало усилий, чтобы скрыть этот факт. Хотя на самом деле у нее это не очень хорошо получалось. Она и Бинжэймин были женаты почти двадцать пять лет, и, хотя Стейнейр знал, что Уэйв-Тандер забавно разыгрывал перед друзьями "мужа, которого клюет виверна", все, кто их знал, признавали, что правда была совсем иной. Тем не менее, нельзя было отрицать, что Лиин Рейс занимала явно собственническую позицию в том, что касалось кормления ее мужа и ухода за ним.

– Настоящая причина, по которой она пристает к тебе, - это сердечный приступ, ты же знаешь, - мягко сказал архиепископ.

– Конечно, знаю!
– Уэйв-Тандер криво улыбнулся.
– С другой стороны, это было шесть лет назад, Мейкел! Все целители говорили, что немного вина время от времени - или даже виски, в умеренных количествах - мне ничуть не повредит. На самом деле, они говорят, что это, вероятно, полезно для меня!

– Если бы я не знал, что они дали тебе разрешение, я бы не пригласил тебя истощать мои запасы, - отметил Стейнейр.