Настоящая крепость

Вебер Дэвид Марк

Он проигнорировал лаз для неуклюжих, когда добрался до верха грот-мачты, повиснув на пальцах рук и ног, вместо этого взобрался на ванты футтока вокруг основания верхушки мачты, а затем перебрался на ванты этой верхушки. Ветер свистел холодом у него в ушах и обжигал холодом легкие, а в глазах светилась мольба, когда до него донесся пронзительный свист одной из морских виверн, следовавшей за кораблем в постоянной надежде поймать какой-нибудь лакомый кусочек мусора.

– Куда теперь, Жэксин?
– спросил он дозорного, добравшись до головокружительного насеста моряка. Наблюдатель сидел на перекладине, одна нога небрежно болталась между погодными брасами, одна рука обнимала подножие верхушки мачты, и он ухмыльнулся,

когда его глаза встретились с глазами Гектора.

Здесь, наверху, было холоднее, и ветер всегда становился свежее по мере того, как человек поднимался выше над палубой. (Это было общеизвестным фактом, хотя Гектор понятия не имел, почему это должно быть так.) Несмотря на напряжение во время восхождения, он был благодарен за свой толстый бушлат, тяжелые перчатки и мягкий вязаный шарф, который принцесса Жанейт подарила ему в прошлый день середины зимы. Верхушка грот-мачты была почти полтора фута в диаметре, где ее верхний конец проходил через насадку над реями, которая помогала поддерживать эту верхушку, и когда он прислонился к ней спиной, она отдавала дрожью у него в позвоночнике, вибрируя, как живое существо, от силы ветра и волны. Когда он посмотрел прямо вниз, то увидел не палубу "Дестини", а серо-зеленую и белую воду, расходящуюся с подветренной стороны, когда корабль наклонился, чтобы прижать свои паруса. Если бы он упал со своего нынешнего положения, то ударился бы о воду, а не о доски. Не то чтобы это имело бы большое значение. Какой бы холодной ни была эта вода, его шансы продержаться достаточно долго, чтобы кто-нибудь на борту корабля сделал что-нибудь, чтобы спасти его, были бы фактически нулевыми.

К счастью, он не собирался делать ничего подобного.

– Там, сэр, - сказал впередсмотрящий и указал.

Гектор проследил за указательным пальцем, кивнул и надежно обхватил одним коленом верхушку мачты, затем поднял тяжелую подзорную трубу обеими руками в перчатках и заглянул в нее.

Стабилизировать что-то размером с мощный телескоп, особенно когда оно проносится по головокружительной дуге вместе с движением корабля, было нелегкой задачей. Тот факт, что Гектор никогда не станет таким крупным, крепко сложенным мужчиной, как Лэтик, тоже не облегчал задачу. С другой стороны, его стройное мальчишеское телосложение неуклонно превращалось в мускулистую фигуру, и у него было много практики. Он поддерживал трубу на левом предплечье, раскачивая ее по компенсирующей дуге, и запечатлел бледные лоскуты верхних парусов далеких кораблей с устойчивостью, которую трудно было бы оценить сухопутному жителю.

Даже отсюда корпуса кораблей, которым принадлежали эти паруса, оставались опущенными ниже горизонта. Он мог полностью видеть только их марсели, хотя в поле зрения появлялись вершины их гротов, когда и они, и "Дестини" поднимались одновременно. Предполагая, что их мачты были такой же длины, как у "Дестини", это позволило бы разместить их грот-реи примерно в пятидесяти футах над водой, что давало расстояние до них примерно в четырнадцать с половиной миль.

Он внимательно, терпеливо изучал их, определяя их курс и пытаясь хоть как-то оценить их скорость. Его глаз болел, когда он смотрел в подзорную трубу, но он не моргал и не опускал трубу, пока не удовлетворился. Затем он вздохнул с облегчением, позволил трубе снова свисать с плечевого ремня и потер глаз.

– Что вы о них думаете, сэр?
– спросил моряк.

Гектор повернул голову, чтобы приподнять бровь, и моряк ухмыльнулся. По меньшей мере, маловероятно, что он был бы достаточно прямолинеен, чтобы задать тот же вопрос лейтенанту Лэтику, и Гектор знал, что некоторые из его коллег-офицеров - лейтенант Гарейт Симки, второй лейтенант "Дестини", довольно быстро пришел на ум - поспешили бы подавить "притязания" этого матроса. Если уж на то пошло, он полагал,

что у простого энсина было даже больше причин, чем у большинства, быть уверенным, что он защищает свою власть от чрезмерной фамильярности со стороны людей, которыми он командовал. Капитан Йерли, с другой стороны, у которого, казалось, никогда не было особых трудностей с поддержанием своего авторитета, просто ответил бы на вопрос, и если бы это было достаточно хорошо для капитана...
– Ну, - сказал Гектор, - все еще немного далеко, чтобы разглядеть детали, даже с помощью трубы, но, если я не ошибаюсь, по крайней мере, на ближайшем из них развевается церковный вымпел.

– Вы этого не говорили, сэр!
– ухмылка Жэксина стала значительно шире. Он даже потер руки в предвкушении, поскольку наличие церковного вымпела автоматически делало несущий его корабль законным призом, ожидающим, когда его заберут, и Гектор ухмыльнулся ему в ответ. Затем энсин позволил своей улыбке смениться более серьезным выражением лица.

– Хорошо сделал, что заметил их, Жэксин, - сказал он, похлопывая по плечу пожилого мужчину (хотя, справедливости ради, Жэксину было всего под тридцать; вантовых обычно выбирали из самых молодых и приспособленных членов корабельной команды).

– Спасибо, сэр!
– теперь Жэксин буквально сиял, и Гектор кивнул ему, а затем снова потянулся к вантам. У него было сильное искушение соскользнуть вниз по опоре, но юношеский энтузиазм его мичманских дней остался позади - лейтенант Лэтик довольно твердо заявил об этом только в прошлую пятидневку - и поэтому он спустился более неторопливо.

– Ну что, мастер Эплин-Армак?
– спросил первый лейтенант, когда он добрался до поручней корабля, спрыгнул на палубу и снова направился на корму.

– Их определенно двое, сэр - во всяком случае, насколько их видно. Галеоны, переоборудованные в военные корабли, но, думаю, не такие высокие, как мы. Во всяком случае, они не несут бом-брам-стеньги. Расстояние до них примерно четырнадцать или пятнадцать миль, и они плывут по ветру, почти точно с северо-запада на север. Они показывают свои гроты, фоки и марсели, но не брамсели, и думаю, что на ближнем из них развевается церковный вымпел.

– Точно так ли это?
– задумался Лэтик.

– Да, сэр. И когда он поднялся, я смог лишь мельком увидеть его бизань. Я не мог видеть его передние паруса, поэтому не могу с уверенностью сказать, что у него новые кливера, но у него определенно есть спинакер на гафеле. На нем также новая парусина - совсем не выветрилась - и я думаю, что она большая, сэр. Я бы удивился, если бы он был намного меньше нас.

Глаза Лэтика сузились, и Гектор почти почувствовал, что он следует той же логической цепочке, которую Гектор уже исследовал. Затем первый лейтенант слегка кивнул и повернулся к одному из мичманов, стоявших поблизости.

– Мое почтение капитану, мастер Жоунс, и сообщите ему, что мы заметили два галеона, направляющихся почти точно с северо-запада на север, на расстоянии около четырнадцати миль, и мастер Эплин-Армак, - первый лейтенант слегка улыбнулся Гектору, - твердо придерживается мнения, что по крайней мере один из них - большой, недавно переоборудованный галеон, находящийся на службе Церкви.

– Есть, есть, сэр!
– пропищал юный Жоунс. Ему было не больше двенадцати лет, что показалось Гектору абсурдно юным... несмотря на то, что сам он к тому времени, когда ему исполнилось столько лет, провел в море уже три года.

Мичман бросился к люку, затем замер на полубегу, когда Лэтик прочистил горло достаточно громко, чтобы его было слышно даже сквозь шум ветра и волн. Мальчик секунду смотрел на него огромными глазами, затем поспешно выпрямился и вытянулся по стойке смирно.

– Прошу прощения, сэр!
– сказал он, а затем повторил сообщение Лэтика слово в слово.