Настоящая крепость
Шрифт:
– Конечно, это так, - сказал обреченный человек.
– Я имею в виду, слишком коротка. Есть слишком много дел, которые нам всем нужно закончить, а не просто тратить на них время. Разве в Писании не сказано, что Бог указывает путь, по которому должен двигаться каждый человек?
– Да, - услышал Дючейрн свой собственный голос.
– Да, это так.
– Ну, тогда я не думаю, что Он закончит с кем-либо из нас, пока мы не закончим это дело. Так что будь осторожнее.
– Он действительно слабо улыбнулся, помахав указательным пальцем перед носом Дючейрна.
– Смотри, куда идешь,
Дючейрну потребовалась вся сила самообладания, чтобы сдержать то, что он хотел сказать. Он посмотрел в эти серые глаза и на самом деле не доверял себе, чтобы говорить вообще, когда понял, что на самом деле видно в этих глазах напротив. Уилсин только снова улыбнулся ему, на этот раз мягко, и еще раз похлопал по плечу, затем повернулся и ушел.
***
– Граф Корис, ваше святейшество, - сказал верховный священник, с поклоном пропуская Филипа Азгуда в маленькую частную комнату для совещаний.
Это был не очень большой поклон, - подумал Корис.
– С другой стороны, верховный священник был назначен в канцелярию канцлера. Он, вероятно, видел герцогов дюжинами и графов пачками, и одному Богу известно, со сколькими стаями простых баронов он мог сталкиваться каждый год. Не говоря уже о том факте, что большинство герцогов и графов, которые пересекали его путь, не были обездоленными изгнанниками, живущими на чью-то благотворительность.
– Так я и вижу, - ответил голос.
– Входите, милорд.
Корис повиновался зову и оказался лицом к лицу с высоким худощавым мужчиной с угловатым лицом, коротко подстриженной бородой и глубокими умными глазами. На нем была оранжевая сутана викария, и он вполне соответствовал описанию викария Замсина Тринейра.
Тринейр протянул руку, и Корис наклонился, чтобы поцеловать кольцо с сапфиром, затем выпрямился.
– Ваше святейшество, - признал он.
– Мы ценим оперативность, с которой вы откликнулись на наш призыв, милорд, особенно в это время года, - сказал Тринейр. Его улыбка никогда не касалась глаз.
– Если бы все сыновья Матери-Церкви так хорошо помнили о своем долге перед ней.
– Не буду притворяться, что это не было трудным путешествием, ваше святейшество.
– Корис позволил себе легкую, кривую улыбку.
– Но в детстве меня всегда учили, что когда Мать-Церковь зовет, ее сыновья отвечают. И это также было интересно, особенно путешествие через озеро Пей, в то время как возможность наконец посетить Храм дает дополнительное благословение.
– Хорошо.
Единственное небрежное слово исходило не от Тринейра, а от более низкого, дородного, седовласого викария с тяжелой челюстью, который не потрудился встать, когда вошел Корис. Также не было никаких сомнений в его личности, - подумал граф, - хотя он был просто немного удивлен, осознав, что Жэспар Клинтан так полностью соответствовал описаниям, которые он получил. Вплоть до пятен, оставленных пролитой едой на его сутане.
Должно быть правило, согласно которому настоящим злодеям не разрешается выглядеть как типичные злодеи, - подумал Корис и почувствовал, как по
И тебе, черт возьми, лучше убедиться, что ты единственный, кто понимает, что с тобой, Филип!
– сказал он себе.
Судя по выражению лица Клинтана, ему было все равно, что в данный момент происходит в голове у Кориса. И при этом он, похоже, не испытывал искушения оказать какую-либо любезность их посетителю. Там, где глаза Тринейра сохраняли холодное бесстрастие шахматного мастера, глаза Клинтана светились пылом фанатика. Пыл, который подтвердил давнее мнение Кориса о том, что Клинтан был, безусловно, более опасным из них двоих.
– Пожалуйста, садитесь, милорд, - пригласил Тринейр, указывая на единственный стул со стороны Кориса за столом в комнате для совещаний.
Это был самый простой стул, который Корис когда-либо видел в Храме - с прямой спинкой, явно без подкладки, утилитарный предмет мебели. Это, конечно, было далеко от похожих на трон кресел, в которых расположились Тринейр и Клинтан, но когда он уселся на него, то чуть не вскочил на ноги от удивления, когда то, что казалось простой деревянной поверхностью, казалось, сдвинулось под ним. Оно двигалось - текло - и он не мог удержаться от того, чтобы его глаза не расширились, когда кресло идеально приспособилось к конфигурации его тела.
Он поднял глаза и увидел, что Тринейр задумчиво смотрит на него, и заставил себя улыбнуться канцлеру. Это было выражение, в котором смешалось признание удивления с изрядной долей мальчишеского удовольствия, и Тринейр позволил себе небольшой смешок хозяина, который успешно удивил гостя.
Клинтан - вероятно, предсказуемо - казалось, совершенно не обращал внимания на этот маленький момент, - отметил Корис.
Лучше не предполагать ничего подобного, Филип, - сказал он себе.
– Я бы ни капельки не удивился, если бы Клинтан уже давно понял, насколько полезно, когда потенциальные противники переоценивают свою наблюдательность. Единственная вещь в мире, более опасная, чем дурак, особенно когда дело доходит до "большой игры", - это умный человек, которого вы считаете глупым. Нарман, безусловно, должен был многому тебя научить!
– Что ж, - оживленно начал Тринейр через мгновение, - теперь, когда вы здесь, милорд, полагаю, нам следует сразу перейти к делу. Как вы знаете, я, как канцлер Матери-Церкви, и действуя по особым указаниям великого викария Эрика, официально признал юного князя Дейвина законным правителем Корисанды. Учитывая его нежные годы, нам показалось ненужным привозить его в Храм, чтобы обсудить с ним его будущее. Вы, с другой стороны, являетесь его законным опекуном. Поскольку мы не признаем - и никогда не признаем - эту пародию на "регентский совет", которую Кэйлеб и Шарлиэн навязали Богу, мы также считаем вас самым близким, что есть у Дейвина в настоящее время, к настоящему регенту.