Настоящая любовь и прочее вранье
Шрифт:
– Перечислите три прилагательных, которыми хотели бы характеризовать себя.
«Циничная, саркастичная и широкобедрая», – подумала я, моля Бога о том, чтобы собеседование закончилось быстро и по возможности безболезненно.
Когда все действительно закончилось, я вывалилась в холодный, облачный чикагский день с таким ощущением, будто, прихрамывая, ухожу с поля боя.
Хлопчатобумажная блузка, тщательно отглаженная до ухода в «Ритрит», потеряла свежесть и липла к плечам и спине, а быстрый взгляд в зеркальце пудреницы подтвердил худшие подозрения: волосы обвисли, нос блестел, помада была почти съедена. Жалкие, запекшиеся
Я нырнула в ближайшее бистро, заказала кофе с молоком и большой кусок чизкейка, – я из тех, кто снимает стресс едой, – и, едва устроившись за маленьким круглым деревянным столиком, вынула сотовый. Необходимо позвонить кому-нибудь… предпочтительно тому, кто меня любит и сможет уверить, что я не такая большая неудачница, какой ощущала себя в данный момент. Но кому? Только с одним человеком я хотела поделиться переживаниями, рассказать о кошмаре, который только что вытерпела. И этим человеком был не Макс и даже не Мадди. Джек.
Я смотрела на телефон, не зная, стоит ли звонить. Достигли ли мы той точки наших отношений, когда он обрадуется, услышав меня в неурочный час, и даже посочувствует моим злоключениям? Не должна ли я разыгрывать роль таинственной, очаровательной и непостижимой загадки, чтобы подогреть его интерес, а не выложить разом все карты?
О, да провались все пропадом! Слишком тяжелым выдался день, чтобы беспокоиться из-за моих дурацких правил общения с мужчинами!
Прежде чем окончательно струсить, я стала поспешно нажимать кнопки.
– Алло? – отозвался Джек сухо, но достаточно любезно.
При звуке его голоса мои глаза стали наполняться слезами. Я попыталась сдержаться. Вместо этого хрипло прокаркала:
– Привет. Это я. Клер.
– Клер!
Похоже, он действительно обрадовался, это было слышно даже сквозь помехи на линии!
– Разве ты не на собеседовании?
– Только что вышла, – объяснила я, чувствуя себя последней идиоткой. Господи, теперь он посчитает, что я бросилась звонить ему, едва все кончилось. Конечно, так оно и есть, но не стоило бы держаться немного хладнокровнее?
– Ну, и как все прошло?
– Ужасно, – выдавила я и, к своему стыду, разразилась рыданиями.
– Расскажи, – попросил Джек так мягко, что я расплакалась еще громче. Как я хотела, чтобы он оказался рядом, обнял меня, сказал, что все будет хорошо.
Признаться в этом себе уже было достаточным потрясением: в конце концов, я давно стала самостоятельной и вполне могла обойтись без утешителей. Но мне вдруг стало ясно, что я сыта своей самостоятельностью по горло. Временами хотелось, чтобы обо мне позаботились, а я взамен стала бы заботиться о нем…
Еще более шокирующим было осознание того, что подобные желания вовсе не так уж крамольны. Я всегда полагалась на себя, но насколько… насколько чудеснее знать, что кто-то разделит с тобой невзгоды, возьмет на свои плечи твое бремя и хотя бы ненадолго понесет вместе с тобой.
– Клер! Ты слушаешь? – спросил Джек.
– Слушаю. Я только… – пробормотала я и, прежде чем сообразила, что несу и каковы будут последствия, выпалила: – Только хотела сказать, что лечу к тебе, в Лондон, На Рождество.
– Вот здорово! – возликовал Джек. – Я просто не дождусь встречи!
– Я тоже, – призналась я и, неожиданно успокоившись, атаковала кофе с пирожным, одновременно жуя и рассказывая о неудачном собеседовании. Почему-то оно уже не казалось таким кошмарным, как минуту назад. Не успела я оглянуться, как уже хихикала над Фиолетовой Сорочкой, старательно оглаживавшим свою прическу, пока Сабрина Тафт и Кларк Кент препирались из-за того, чья очередь задавать мне вопрос.
ГЛАВА 14
– Не думаю, что тебе следует лететь, – объявил Макс. Мы раскинули лагерь в моей гостиной, и я только что доказала неправоту Макса, утверждавшего, что стряпуха из меня никакая, сготовив довольно приличный воскресный завтрак (если честно, яичница была слегка пережарена, бекон чуточку жестковат, блинчики вряд ли можно было назвать легкими и пышными, но тосты получились идеальные). Я почти простила Макса, ведь он не только сдержал обещание угостить меня ужином, но и повел нас с Дафной в «Пичолин», где нас ждало божественное угощение. Моя жалкая зарплата едва позволяет питаться макаронами из коробок и сыром, так что удовольствие было поистине редким. Кроме того, весь ужин Макс наставлял меня, как правильно себя вести с руководством шикарных туристических журналов, поскольку несколько раз делал серии снимков для подобных изданий, а Дафна убеждала меня развесить по всей квартире пучки сухой лаванды, утверждая, что это принесет мне удачу.
– Кстати, ароматерапия поможет тебе расслабиться, – добавила она.
Хотя собеседование провалилось, у меня не хватало духу и дальше злиться на Макса за подстроенное свидание с Гэри, тем более что сам Гэри позвонил мне, умоляя не заставлять Макса в качестве отмщения совать язык ему в ухо.
– Пожалуйста, не впутывайте меня, – умолял он. – Я тут ни при чем! Каждый раз, когда я оборачиваюсь, оказывается, что за спиной стоит Макс, готовый на меня наброситься, и я никак не могу понять, шутит он или всерьез.
Я пожалела обоих и освободила Макса от повинности. Кроме того, в приступе эгоизма посчитала, что мне необходим кто-то, кто мог бы вместе со мной терзаться мыслями на тему всей громоздкой схемы Лондон – Рождество, Джек – Мадди. А поскольку Мадди явно вышла из игры, оставался один Макс, тем более что Дафна собралась провести уик-энд у своей матери, в Филадельфии. Макс упомянул об этом тоном, предполагавшим, что расстались они отнюдь не дружески, но когда я попыталась выведать подробности, просто от меня отмахнулся. Так или иначе, я заманила его к себе обещанием халявного завтрака. Макс был хорошим товарищем, поэтому, давясь, съел почти все, что лежало на тарелке, а потом мы долго сидели над чашками дымящегося кофе с молоком. Оба не потрудились даже переодеться: я так и сидела в серой фланелевой пижаме, а Макс в спортивных штанах и майке с изображением «Роллинг Стоунз». Но как только я упомянула о планах на Рождество, Макс немедленно разнес их в пух и прах.