Настоящая любовь
Шрифт:
– Ляг на спину, – велел он, – я справлюсь.
Ему пришлось нелегко. Рана не давала забыть о себе. Он вынужден был навалиться на Сирис всем телом после того, как она подняла край рубашки и стянула с себя белье. И он не сумел действовать осторожно и нежно, как ему хотелось бы. Но они оба стремились к близости, оба хотели, чтобы это произошло. Она откуда-то знала, что нужно делать: обвила его тело ногами, чуть приподнялась на кровати, чтобы ему было легче овладеть ею.
Сирис вздрогнула, из ее горла вырвался крик, но она не позволила ему отстраниться.
Он постарался, чтобы это длилось несколько минут, почувствовав вначале, как она обмякла, а потом, вторя его движениям, вся напряглась. Она была горячая, влажная, волшебная. С каждым толчком он хотел выплеснуться в нее, но это был акт любви, и еще больше он хотел, чтобы она тоже ощутила, какое это волшебство.
– Алед! – вдруг раздался ее крик – странный, растерянный, удивленный, – и он почувствовал, как она содрогнулась всем телом.
Он усилил свой натиск, возбужденный ее страстью, пока не выплеснул все свое семя, всю свою энергию, всю свою любовь в эту женщину.
Свою первую женщину.
Свою единственную женщину. Навсегда.
После того как он вновь лег на спину, а Сирис свернулась рядом клубочком, положив голову на его здоровую руку, боль в плече еще долго не утихала. Но это было лишь физическое недомогание, которое скоро пройдет. Он постарался забыть о боли, думая только о том, что сейчас произошло, чувствуя рядом обмякшее тело любимой.
– Алед, – сказала она, – тебе чего-нибудь принести? Я слышу по твоему дыханию, что тебе больно.
– Лежи спокойно, – ответил он. – Ты единственное лекарство, которое мне нужно, любимая.
– Алед, – вновь заговорила она после короткого молчания, – я сама хотела этого. Не думай, что я завтра проснусь и приду в ужас оттого, что наделала. Мне было очень хорошо… я даже сама не ожидала.
Он неожиданно для самого себя рассмеялся.
– А мы неплохо справились для новичков, правда? — произнес он.
– Так ты, значит, никогда… – недоговорила она.
– Да, никогда, – сказал он. – Для меня всегда было так: либо ты, либо никто, дорогая. Мы оба с тобой были новичками. И я рад, что это уже в прошлом.
– Алед, – она поцеловала его в плечо, – я люблю тебя.
– Да, любимая, – тихо произнес он. – Поспи теперь, ладно? Отдохни после трудной ночи.
– Да, Алед, – сказала она.
Герейнта разбудил камердинер, объявив о приходе сэра Гектора Уэбба, который ждал внизу в гостиной. Герейнт бросил хмурый взгляд на часы. Было еще рано, хотя в такой час он обычно давно на ногах. Он прилег, вернувшись домой незадолго до рассвета, и думал, что не заснет. Как видно, ошибся.
Сэр Гектор мерил шагами гостиную и даже не пытался скрыть своего нетерпения или возмущения аристократом, который готов проспать все утро. Кроме него, в комнате было еще трое. Двоих из них, стоявших неподвижно, Герейнт узнал: это были констебли, специально присланные в Пантнеуидд. Третьего, который все время дергался и явно чувствовал себя не в своей тарелке, Герейнт тоже узнал.
– Теряем драгоценное время, Уиверн, – раздраженно бросил сэр Гектор. – Этот человек, – он указал на третьего, – пришел сюда рано утром с важным известием. Харли был вынужден сказать ему, что вы спите и приказали вас не тревожить. Какая ерунда!
Герейнт удивленно приподнял брови. Разве он это приказывал?
– Прошлой ночью снесли две заставы, – сообщил сэр Гектор. – Одна из них в трех милях отсюда. Вы, наверное, ничего не слышали?
– Трудно что-нибудь услышать, когда спишь, – холодно заметил Герейнт.
– Этому человеку пришлось проделать весь путь до Пантнеуидда, чтобы рассказать о случившемся, – продолжал сэр Гектор.
Герейнт устремил взгляд на смотрителя заставы, в чьей сторожке прошлой ночью прятались два констебля.
– Ну? – с высокомерным нетерпением обратился он к перепуганному человечку. – Выкладывай. Что ты можешь нам рассказать, кроме того что Ребекка с ее так называемыми детьми разрушила твою заставу? Можно ли надеяться, что ты кого-то узнал?
– Точно так, милорд, – заговорил человечек, нервно кивая. – Узнал.
Герейнт втянул через нос воздух, показавшийся ему ледяным.
– Ну? – Он поднял брови, выражая нетерпение.
– Это была женщина, милорд, – сказал смотритель. – Когда все негодяи разбежались, я вернулся на дорогу посмотреть, какой причинен урон. Там ее и увидел. Она не прятала лицо, как остальные, кто пустился наутек. Это была женщина, точно.
«Сирис Вильямс».
– И ты хорошенько разглядел ее? – спросил Герейнт.
– Да, милорд, – подтвердил сторож. – В ту минуту показалась луна, как раз перед тем, как один из всадников ринулся с холма вниз и увез ее с собой. Я когда-то жил в Глиндери, видите ли, и знал ее. Это была дочь Ниниана Вильямса. Сирис Вильямс.
– Я привел с собой двоих людей, – сказал сэр Гектор, – на тот случай, если те четверо, что у вас на постое, Уиверн, окажутся заняты. Я бы сразу послал их арестовать ее, но мне показалось, что будет вежливее сначала зайти к вам.
– Да, разумеется, – отозвался Герейнт, сцепив руки за спиной. Он взглянул на констеблей. – Отправляйтесь немедленно. Возьмите с собой кого-нибудь, кто бы указал вам дорогу. Приведите се сюда. Только не применяйте силу, будьте любезны.
– Если она окажет сопротивление… – начал сэр Гектор.
– Не применяйте силу, – повторил Герейнт, не забывая, что его дядя в отличие от него был судьей-магистратом.
Но сейчас они находились у него в поместье. И какого черта Сирис Вильямс оказалась ночью на дороге? Она не была сторонницей Ребекки. Неужели она пришла с той же целью, что и Идрис? Но как она узнала о том, что подслушал ребенок? И кто были те преследователи, о которых предупредил мальчик? Что скажет Сирис во время допроса? Алед спас ее. Сумела ли она узнать его? И если сумела, то не выдаст ли? Марджед когда-то говорила, что эти двое чуть было не поженились. А если Сирис выдаст кого-нибудь еще? Если же она все-таки не заговорит, как ему спасти ее от тюрьмы?