Настоящая любовь
Шрифт:
– Мы двинемся вперед, – сказал он. – Но вы остановитесь, когда я скажу, дети мои. Нужно, чтобы с дороги видели только меня.
Он хотел выйти один. А там залегли констебли с оружием. И возможно, в засаде были еще люди. Откуда известно, что их там нет? Но если бы дело обстояло так, тогда их враги давно бы заметили их и подняли тревогу. Марджед надеялась, что он будет держаться подальше от дома и пуля его не достанет. Ее сердце стучало так сильно, что грудь даже сковала боль.
Они молча прошли немного вперед, пока не достигли
В эту секунду облака разошлись и выглянула луна.
– Эй, там! – крикнул Ребекка, удерживая коня.
Он рассчитал, что пуля, выпущенная из дома, до него не долетит. Интересно, подумал он, слышат ли люди в доме, какая установилась гнетущая тишина. После второго призыва из дома не спеша появился сторож и боязливо посмотрел по сторонам. А потом он поднял голову и, увидев Ребекку на холме, снова отступил к двери.
– Оставайся на месте! – приказал ему Ребекка. – И позови остальных.
– Я здесь один, – ответил сторож тоненьким испуганным голоском. – Семьи нет. И с тобой, Ребекка, я не ссорился.
– Зови их, – сказал Ребекка. – И пусть ружья не забудут. Вы окружены тремя сотнями людей. Безопаснее сдаться.
В других местах толпа всегда была вооружена. Констебли решат, что у этих бунтарей тоже есть оружие. Можно было ожидать, что блеф удался.
– Никого больше нет, – ответил сторож, бросив нервный взгляд через плечо.
– У них есть время, пока я считаю до десяти, а потом я велю своим детям действовать, – сказал Ребекка. – Один.
Сторож оглядел дорогу и трусливо окинул взглядом холмы. – Два.
– С тобой никого нет, – прокричал сторож. – И со мной тоже.
– Три.
Они вышли при счете шесть – два констебля, у каждого в руке ружье.
– Выходите на середину дороги и оставьте там ружья, – велел Ребекка, – а затем ступайте обратно с поднятыми руками. Один из вас пусть вернется в дом и вынесет остальные ружья. – Он говорил наугад.
– Нет никаких других ружей, – зло отозвался один из констеблей и оглядел молчаливые холмы. – Ты блефуешь, кто бы ты ни был.
– Семь.
На дороге лежало четыре ружья, и трое мужчин стояли с поднятыми руками, когда Ребекка произнес: «Девять».
– Дети мои, – продолжал Ребекка громким голосом, чтобы его было слышно за холмами, – я вижу перед собой ворота, которые мешают свободному проезду вашей матери, вашим братьям и сестрам. А еще я вижу трех человек, которые думали защищать эти ворота. Они выполняли свою работу. Наказывать за это их не следует. Сейчас они уйдут отсюда, а вы спуститесь ко мне, дети мои, и, когда я опущу руки, разрушите ворота и дом.
Трое человек на дороге неуверенно озирались, а затем опустили руки и бросились к холмам по другую сторону дороги.
– Пусть они спокойно пройдут сквозь ваши ряды, – призвал Ребекка и спустя несколько минут, позволив беглецам скрыться, он опустил руки.
После этого все шло гладко. Двое человек, которых специально отрядили, собрали ружья и сложили их на обочине, чтобы потом унести. Ворота и дом были разрушены, как обычно, быстро и слаженно.
Герейнт спокойно наблюдал за происходящим. Когда с делом было почти покончено, его внимание привлек какой-то звук, не похожий на обычный гул голосов, и он резко повернул голову. Это был высокий, пронзительный голос ребенка. Он звал Ребекку. А затем уже ребенок был рядом с ним и, вцепившись ему в сапог, взволнованно вглядывался ему в лицо.
Идрис Парри.
Герейнт свесился с седла.
– В чем дело, мальчик? Как ты здесь оказался? – Он почувствовал, как в нем закипает гнев.
– Вам нужно скрыться, – выкрикнул Идрис. Он задыхался, глаза смотрели дико от страха и волнения. – Они знают, где вы, и идут сюда. Хотят расставить вам ловушку.
Герейнт ни на секунду не усомнился в словах мальчика. Он знал по опыту, что такие дети, как Идрис Парри, видят и слышат гораздо больше, чем можно было бы предположить.
– Они идут, – кричал мальчик, указывая в сторону Тегфана. – Я бежал, чтобы успеть раньше их.
Герейнт не стал тратить время на расспросы. Он так и не понял, кто эти «они» или сколько их, но наверняка у них есть оружие. Его люди подвергнутся опасности. Он взглянул на Аледа.
– Приведи отца ребенка, – сказал он. – Быстро.
Но Уолдо Парри, должно быть, оказался где-то поблизости, услышав голос сына. Не успел Герейнт договорить, как он уже схватил мальчишку, и лицо его исказилось от ярости.
– Он пришел, чтобы спасти всех нас, – решительно заявил Ребекка. – Обращайся с ним ласково. Но уведи его отсюда. Быстро.
Он поднял разведенные в стороны руки, призывая к вниманию. Казалось, это безнадежная задача, ведь люди едва закончили крушить строения, но такова была сила его авторитета, что тишина наступила как по волшебству, почти мгновенно.
– Сюда идут вооруженные люди, дети мои, – громко и отчетливо произнес Ребекка. – Быстро расходитесь и будьте осторожны.
Люди разбежались в разные стороны. Ребекка остался на месте.
– Пошел! – скомандовал он Аледу, видя, что тот колеблется.
Но еще один человек не побежал с остальными.
– Быстро уезжай! – закричала она. – Они охотятся за тобой, а не за кем-то другим.
Он хотел подождать, пока последний из его людей не скроется из виду, но нужно было увезти ее в безопасное место. Он пришпорил коня, на ходу подхватил Марджед и, посадив ее перед собой, умчался на холмы. Алед не отступал от него ни на шаг. Если повезет, никто из убегавших не наткнется на противника, который шел сюда, чтобы захватить людей с поличным, пока они разрушают заставу. Но даже если кого-нибудь и поймают, будет нелегко доказать, что этот человек причастен к разрушению.