Настоящая золушка
Шрифт:
Судя по всему произошедшему, это была особенная девушка.
Наконец, осмотрев все вокруг и собираясь убираться, она провела рукой под носом и оставила новый черный след на лице. Сделала она это умышленно или нет, так и осталось загадкой.
Стражники, увидев эти черные усы на ее лице, разразились очередным приступом хохота.
Но девушка продолжала убираться, не обращая на них никакого внимания. Наконец, закончив, она взяла ведро с залой и пошла прочь, шлепая по полу грязными босыми ногами. Вид ее лица выражал крайнее одиночество и печаль.
–
– стала укорять их вошедшая старая служанка.
– Постыдились бы. Если бы вы знали, чья это дочь!
– Ну и чья?
– спросил один из стражников.
Но ответа не последовало, потому что говорить об этом было строго запрещено и небезопасно.
– Наверное, она дочь какого-нибудь трубочиста!
– сказал второй, и оба снова рассмеялись.
Что это была за девочка, так и оставалось загадкой.
Некоторое время спустя.
Молодой парень, сын слуг, также являвшийся слугой, выглянув в коридор, убедился, что там никого нет, подошел к столу и начал быстро заворачивать тарелку с едой в ткань, попутно засовывая куски хлеба в карманы и озираясь по сторонам.
Служанка, стоящая у плиты, неодобрительно посмотрела на него из-за спины и продолжила готовить, она собиралась на него донести.
Он закончил заворачивать еду и осторожно пошел по коридору.
Далее он спустился по лестнице и оказался в маленьком чулане. Чулан с маленьким окошком был завален дровами и всяким хламом типа ведер, тряпок и т.д. Там же стояла небольшая кровать (если ее так можно было назвать) из сена с одеялом. Сколько слез было пролито здесь, знала лишь обитательница этого места.
Он стал раскладывать еду на импровизированном столе, который и столом-то не считался.
– Сегодня каша и немного хлеба, - сказал он в пустоту.
– Спасибо, Антуан. Если бы не ты, не знаю, что бы со мной было, - ответили оттуда.
– Что ты сегодня устроила на кухне? ... Весь дом прямо шумит о тебе, - сказал Антуан.
– Я не знаю, как это получилось... Я вроде ничего и не делала, - ответили из полутьмы.
– Вечно ты ничего не делаешь, а потом оказывается все хуже некуда, - ворчал Антуан, - неужели нельзя было как-то аккуратней? Говоришь, ей говоришь, все бес толку... Госпожа и так сегодня злиться весь день.
– Прости, Антуан. Я не хотела, поверь! Я была очень аккуратной, - ответили из полутьмы.
– Тебе еще нужно почистить конюшню, я там половину почистил, но больше мне нельзя, иначе госпожа рассердиться.
– Спасибо за помощь, - услышал он в ответ.
– И еще сегодня нужно будет натаскать дров и воды. В общем, с тебя должок, - продолжал Антуан.
– Хорошо, я помогу... И когда я стала всем должна? Ведь я когда-то обладала всем этим.
– Кто бы говорил, - пробубнил Антуан.
– Но ведь это не правильно!
– возразили ему.
– А где ты видела, чтобы было правильно? ... Госпожа о нас заботится. Чтобы есть, каждый должен работать или тебе показать раны от кнута, причем по твоей
– и он стал задирать рубаху.
– Не надо, прости... Меня тоже били.
Золушка стала подсаживаться к столу.
– Умылась бы ты, что ли!
– проворчал Антуан, глядя на золушку, - смотреть противно.
– Я умывалась... просто отмыть сажу очень трудно, - стала оправдываться золушка.
– Да знаю я все, - проворчал Антуан.
– Прости меня, не сердись, пожалуйста. Я виновата, знаю и так.
– Ладно, ешь, - сказал Антуан и вышел.
– Спасибо, Боже, что я сегодня могу хорошо поесть!
– сказала Золушка, села к столу, и стала жадно уплетать содержимое, запивая молоком.
Тут же подбежала кошка и стала жалобно мяукать.
– Хочешь молочка?
– и она налила ей в блюдечко.
Антуан был ее, наверное, единственным другом не считая кошек и собак. Но даже он периодически ее презирал, особенно после того, как его побили из-за помощи ей. Все остальные старались обходить ее стороной, чтобы не навлечь на себя гнев хозяйки. А госпожа в долгу не оставалась, заставляя бить кнутом всех, кто хоть чуть-чуть провинился или помогал золушке.
Глава 5. Драма
Однажды осенним дождливым днем госпожа позвала Антуана к себе для разговора. Это не предвещало ничего хорошего, и все смотрели на него как на обреченного узника, когда он шел к ней. Вокруг сверкали молнии, и грохотал гром. Наконец Антуан вошел к госпоже.
– Госпожа, мне сказали, что вы меня звали, - сказал Антуан, входя в комнату хозяйки.
– А, Антуан, да я тебя ждала. У меня к тебе маленькое поручение.
Она помолчала, а затем продолжила:
– Я знаю, что вопреки моему запрету, ты продолжаешь помогать и сочувствовать золушке, хотя она этого совсем не заслуживает.
Она еще помолчала, и добавила:
– Вот эту брошь нужно бросить в камин, когда огонь догорит.
И она бросила брошь к ногам Антуана.
– Если ты этого не сделаешь, то я тебя накажу.
– Помилуйте меня, Госпожа, я не могу этого сделать, - взмолился Антуан и встал на колени.
– Не желаю ничего слышать! Если ты откажешься, то я запорю тебя до смерти, - кричала госпожа.
– Убирайся прочь, не желаю с тобой разговаривать, и не вздумай ничего говорить золушке или еще кому-нибудь!
На следующее утро.
– Привет, Антуан, - сказала золушка, улыбаясь, неся ведро и собираясь идти дальше чистить камин.
– Привет, золушка, - сказал Антуан и как-то стыдливо отвел глаза и пошел дальше.
Золушка посмотрела ему в след, удивилась и пошла чистить камин.