Настоящая
Шрифт:
После яркого неба над морем, в пещере поначалу было так темно, что пришлось остановиться. Врезаться лбом в какой-нибудь уступ совсем не хотелось. Когда глаза привыкли, я разглядела, что дыра в скале куда глубже, чем казалось и похожа действительно скорее на узкий проход, который ведет в абсолютную черноту. Туда без фонарика уж точно нельзя соваться.
Осторожно сделала еще пару мелких шагов, но тьма в конце тоннеля не расступилась. Я тяжело вздохнула и собиралась было отвернуться, чтобы выйти на свет, но в ответ на звук моего дыхания тьма шевельнулась! Это было странное
Небольшой выступ на стене на самой границе света и мрака внезапно скрылся из глаз. Темнота из глубины прохода медленно приближалась, ощупывая стену… тонкими волосками-щупальцами. Где-то я уже это видела! В зеркале. Те же черные мерзкие извивающиеся червяки. Эта тьма тоже двигалась пока неуверенно, словно только почуяла мой вкусный аромат и принюхивалась, оценивала, но она точно ползла в мою сторону! Я ощущала это ледяными мурашками в своем позвоночнике. Ужас сковал руки и ноги, и я почему-то не могла двинуться. Черный шевелящийся комок черных червей парализовал меня, лишил воли и возможности убежать. Не моргая я смотрела как медленно тьма пожирает стены и пол и приближается, приближается ко мне, чтобы сожрать.
«Ки-Ки-Ки» – раздалось со стороны входа. Крик дельфина выдернул меня из оцепенения как разряд тока. Я развернулась на месте и, коротко разбежавшись, сиганула рыбкой в воду. Никки тут же подставил свой плавник под руку, и мы помчались прочь от страшной пещеры, поднимая фонтаны брызг.
Ему тоже было страшно. На ходу он спел, что дельфины боялись этого места и никогда не подплывали близко. Тьма поселилась там недавно, но напугала всех морских обитателей. Даже ежи отползли от тех камней подальше.
Я так и не смогла почувствовать из его песни что же там пряталось. Он пел только о чистом первобытный страхе, который знаком любому живому существу на планете. Ужасе не быть.
Когда Никки домчался до берега, меня трясло как от озноба, но холодно не было. Кожа, наоборот, горела. Покидающий тело страх заставил дрожать руки и ноги так, что я даже стоять не могла. Проползла по песку несколько метров, легла на пляже возле своего сарайчика и лежала, приходя в себя, наверное, часа два.
Пока не раздались голоса.
Лениво повернула голову и посмотрела кто же нарушил мое уединение. Двое мужчин. Один низенький, в грязных брезентовых штанах, клетчатой рубашке, рабочей жилетке-разгрузке и почему-то в каске. Второго я знала. Это был отец Стефана. Тот самый, кто орал на сына глядя через разбитое мной окно. Сейчас он показывал рукой то на мой сарайчик, то на линию берега и что-то объяснял рабочему.
Мне это не понравилось. Очень не понравилось. С трудом встала на ноги, подошла поближе и прислушалась. Даже не сразу поняла, о чем речь, но когда смысл дошел до меня, то только что испарившийся страх тут же вернулся опять.
Они собирались снести мой сарай!
Весь этот пляж, включая даже часть поселка, будут включены в территорию нового многоэтажного отеля, который этот хлыщ в костюме-тройке собирался здесь построить. И,
Это же мой сарайчик! Где я буду просыпаться утром, если его снесут? А как же лабиринт? Пусть я не разгадала зачем он нужен и что делать с предметами в центре, но он же точно важен! Без него все пропало! Я чувствовала это с болезненной ясностью – сломают лабиринт и все. Может быть исчезну, может быть наоборот, застряну тут навсегда и потеряю надежду вернуться.
Надо было что-то делать.
Может быть отца тоже можно напугать, также, как и сына?
Подошла к двери сарая, открыла ее и громко хлопнула. Оба посмотрели в мою сторону.
– Ветер, – пожал плечами низенький.
Ах ветер?! Ну я вам покажу!
Пошла уверенным шагом прямо к ним. Вот тут обладатель костюма уставился мне на ноги, и я поняла: следы. Для него они появлялись сами по себе. Ускорила шаг – они же кое-как видят меня, когда я двигаюсь быстро, и вот тут рабочий вытаращил глаза и попятился.
– Прочь! – закричала я им, но они не услышали. Зачерпнула полную горсть песка из-под ног и швырнула отцу Стефана в лицо.
– Это тоже ветер?! – крикнула я со злостью.
Кажется, он так уже не думал. Мужчина в костюме пятился, пытаясь протереть глаза от песка.
Не удержалась и подставила ему подножку. Он грохнулся на спину, кажется, порвав о камни дорогой костюм. Тогда я повернулась к рабочему. Тот все медленно отступал к машине, стоявшей на обочине дороги, и отчаянно крестился. Ага, религиозный. И ведь бульдозерами то будет управлять он, а не этот хлыщ. Толстячка и надо пугать! Сделать что-то такое, чтобы даже близко не смел соваться сюда со своими машинами! Подскочила и натянула ему каску на лицо. Быстро огляделась: что же еще сделать? Взгляд наткнулся на небольшой холмик в траве у самой дороги.
Подбежала к муравейнику, смахнула верхушку ногой, щедро зачерпнула кишащий насекомыми ком земли и в два прыжка вернулась к рабочему. Половину отправила ему за шиворот, а вторую половину кинула в лицо мужчине в костюме – тот все никак не поднимался с песка, продолжая таращиться на то, что творилось с его подчиненным.
Вот после этого они, наконец, решили убежать. Но отпускать их пока было рано. Проследила за взглядом рабочего, наконец увидела их машину и помчалась к ней со всех ног.
В забеге по песку низенький, кстати, опередил босса. История повторяется дважды. Уж не его ли сынок точно также бежал из сарая, опережая высокого друга?
Добежала до машины почти вместе с ними. Как только отец Стефана заскочил внутрь и попытался воткнуть ключ в зажигание, вырвала брелок из руки и, широко размахнувшись, зашвырнула его в море. Потом подбежала к разорённому муравейнику, зачерпнула еще горсть и швырнула в машину – на колени водителю.
Вот теперь достаточно. Парочка взрослых мужиков мчалась прочь вверх по дороге на своих двоих, периодически панически оглядываясь.