Настоящее напряженное
Шрифт:
Злабориб и Колган переглянулись. Когда лемодианцы вернутся, они не будут церемониться с предателями.
Колган не одобрял этого.
– Господин, это будет нелегкий марш даже для закаленных в боях воинов. Но девушка… – Он не стал договаривать.
Д’вард посмотрел на реку.
– Тебе известно, когда я был ближе всего к смерти в эту кампанию, а. Адъютант?
– Полагаю, когда вы пробирались в город, господин.
– Нет! – Он ухмыльнулся. – На следующее утро, когда я впервые встретился с Исиан. Она чуть не изрубила меня на кусочки большим кухонным ножом.
Мужчины посмеялись, как и положено, когда шутит начальство.
– Но вы приручили ее, господин.
– Или она меня. Ладно, что-нибудь еще?
– Что с Дошем Вестовым? – поинтересовался Злабориб. – Мне казалось, вы доверяете ему во всем?
Д’вард едва заметно улыбнулся.
– Почти во всем. У него есть господин повыше нас, о котором вам лучше не знать. Дош идет с нами. Насчет него можно будет не беспокоиться, как только мы переправимся.
Он посмотрел наверх, на хмурые тучи.
– Молитесь, чтобы пошел дождь, – сказал он. – Чем сильнее, тем лучше.
За несколько минут до того, как окончательно стемнело, Злабориб пристегнул на пояс меч. Он послал передовой отряд спуститься с утеса и закрепить веревочные лестницы. Сам он спустился в зияющее черное безумие со следующей группой. За ними к воде осторожно спускались люди с канатами, деревом и всем, что может плавать.
Через час или около того, избитый, исцарапанный и замерзший до костей, он стоял на южном берегу.
Ему повезло. Все шли, привязавшись, и каждого удерживали двое, но тех, кто поскользнулся и упал в воду, обычно разбивало о камни, прежде чем его успевали вытащить обратно. Доски срывались с креплений, бочки тонули, канаты рвались, льдины белыми чудищами выныривали из темноты. Люди исчезали, не договорив слова, и больше их никто не видел. Рев воды не позволял переговариваться. Течение приносило тела мертвых джоалийцев с верхней переправы.
Как только к Злаборибу присоединилось десятка два солдат, они закрепили канаты, дав возможность переправляться другим. Потом он приказал передовому отряду следовать за ним и полез вверх по утесу. Как только лемодианцы поймут, что происходит, они начнут сбрасывать на атакующих камни.
Склон был крутой – глина, камни, сочившаяся вода. Он понял, что добрался до верха, когда ударился головой о древесный корень. Он перевалился через край и, шатаясь, поднялся на ноги. Темнота стояла абсолютная, но что-то насторожило его. Он пригнулся. Над головой свистнул клинок. Он выхватил меч и ткнул в темноту. Он ощутил неприятно мягкий удар, услышал крик и понял, что пролил чью-то кровь. Он быстро отступил за древесный ствол и стоял, беспомощно оглядываясь и прислушиваясь. Его жертва всхлипывала и бормотала молитвы где-то на земле.
Снова какое-то шестое чувство подсказало Злаборибу о движении рядом, и он сделал мечом выпад в темноту. Теперь он был настоящим бойцом, убийцей. Рядом с собой и за спиной он слышал шаги своих людей.
– Берегись! – крикнул он, вслепую отбивая удар. Его лезвие с лязгом столкнулось с чужим. Он резко пригнулся и ударил еще – на уровне колен. Человек вскрикнул и с треском упал в кусты.
Отличить своего от чужого можно было по голосу – окликнуть, и если тот отвечал с незнакомым выговором, убить его. Ну а если он просто пытается убить тебя, ответа можно и не ждать. Впрочем, сопротивление оказалось на удивление слабым и вскоре было сломлено окончательно.
Овладев плацдармом на лесистом берегу и закрепившись на нем, Злабориб захватил с собой небольшой отряд и отправился на встречу с Колганом.
Они поспели как раз в самый тяжелый для джоалийцев момент. Там тоже произошла стычка в подлеске, и снова обороняющиеся бежали. Вскоре нагианцы втягивали джоалийцев наверх и закрепляли канаты для тех, кто поднимался следом. Самого Колгана не было видно.
Злабориб вернулся к своей колонне и был сильно раздосадован, увидев в боевых порядках меньше сотни воинов. Он выждал немного, не предпримут ли лемодианцы контратаки. Ничего не произошло; лес молчал. Он спустился к реке. Войско переправлялось, но такими темпами это заняло бы, казалось, несколько дней. Он перебрался обратно на северный берег – это путешествие оказалось еще страшнее первого, так как ему то и дело приходилось расходиться с ползущим навстречу человеком, державшимся за тот же канат или камень.
Он обратился к воинам, толпившимся на берегу. Он заверил их, что их товарищи переправились благополучно и не нашли смерть в пучине. Он приказал навести еще канаты – новые дороги через каменистый лабиринт.
С трудом одолевая дождь гальки и грязи, он вскарабкался обратно на северный утес и каким-то образом даже одолел веревочную лестницу, поднимающуюся на городскую стену.
– Шевелитесь быстрее! – командовал он. – Живее!
Он отправился на поиски Д’варда и обнаружил его, наблюдавшего за обороной ворот, – лемодианцы сообразили, что происходит. Правда, даже после этого они атаковали как-то странно вяло, вполсилы.
Злабориб доложил, Д’вард выслушал и приказал ему возвращаться на южный берег. Он пустился через реку в третий раз. И с облегчением увидел, что исход из города набирает скорость.
Лун на небе не было. К полуночи дождь превратился в ливень, сделав темноту абсолютной. Несомненно, множество людей нашли смерть от рук своих же товарищей, когда канат или настил не выдерживал, и слишком много солдат боролись за место на одном и том же пятачке. Сотни утонули, замерзли или погибли, разбившись о камни.
На рассвете Злабориб обнаружил, что командует армией, собравшейся в садах на южном берегу. Колган сорвался с утеса, сломав при этом плечо. Его, перекошенного от боли, несли на носилках. Река была усеяна мертвыми, а берег – ранеными.
Продолжал идти проливной дождь. Река поднималась на глазах. Лемод снова находился в руках своих законных владельцев; в нескольких местах горели пожары, зажженные, чтобы задержать их возвращение. Признаков преследования все не было. Хвала богам!