Настоящее - Прошлое - ...
Шрифт:
А может он не отказывался. Мне действительно показалось, что я его вижу, а на самом деле он … он… Нет. Он не мог умереть. Хотя в таком случае ответ Лены был логичен – смысл мне думать и переживать о человеке, которого уже нет? Нет. Я точно знаю, что он жив, более того, уверена, что мне не показалось.
– О-о-о, Александра Валентиновна, да вы просто умница! – Лена даже захлопала в ладоши, когда увидела меня шагающую без помощи ходунков. – Это просто замечательно! Александра Валентиновна я так рада, так рада!
Ходить и говорить одновременно, для меня было пока не разрешимой задачей, я была полностью сосредоточена на каждом шаге, поэтому ответить на радостные вопли Лены сразу не смогла.
– А как я рада, – едва присев на кровать я выдохнула. – Это оказывается не так-то и легко – заново научиться ходить.
– Ну конечно нелегко. Ведь все ваши мышцы были долгое время в бездейственном состоянии и немного атрофировались, а сейчас им приходится напрягаться. Я даже не удивлюсь, если у вас завтра будет такая крепатура, словно вы марафон без подготовки бежали.
Ленка рассмеялась, а мне было так хорошо, что о «завтра» я точно не думала. Жизнь научила не заглядывать наперед, а сосредотачиваться на – здесь и сейчас.
– Знаешь Леночка, пусть у меня завтра будет какая угодно крепатура, но та радость от сделанного, которая меня сейчас переполняет, скроет все немногие недостатки нынешнего момента. Я ведь уже и не вспомню, когда я могла самостоятельно передвигаться. Это так прекрасно, контролировать свое тело.
Я смотрела в горящие глаза Лены и понимала, что для нее все, что я сейчас сказала просто слова. Когда-то и я воспринимала умение ходить и самостоятельно подносить ложку ко рту, самым обычным делом. Даже можно сказать – не воспринимала никак. Просто мы научились этому еще в детстве, так и живем, не осознавая всю ценность каждого нашего движения. Мы даже не задумываемся, мы просто ходим, просто кушаем, или же просто дышим. Только когда я потеряла все это, казалось-бы самое обычное, я поняла, насколько все это важно в жизни каждого человека.
– Знаете, когда я вывихнула ногу, я изо всех сил старалась двигаться не медленнее, чем на обеих. Так я вам скажу – не очень-то оно весело, прыгать на одной. Я дождаться не могла, когда у меня все пройдет. Как вспомню…
– Ужас.
Я со всей серьезностью понимающе кивала головой.
– Вы-то понимаете, а вот все мои друзья-товарищи то и дело твердили – Хватит притворяться, что ты рожу такую корчишь, вроде у тебя сломана нога. Мне было так обидно. Но хорошо то, что хорошо кончается. Вот я теперь бегаю на своих двоих и не вспоминаю даже, как оно, на одной. Посмотрите, скоро вы тоже будете носиться.
– А как-же. Обязательно буду.
Милая девочка, так и хотелось ей сказать – Сравнила х.. с пальцем. Да что с нее возьмешь, каждый человек считает свою личную, пусть даже самую незначимую трагедию, глобальнее всего в этом мире, так уж мы устроены.
Ленка оказалась права. Уже наутро, я сполна ощутила всю прелесть так называемой крепатуры. Мышцы действительно болели, но это не помешало вновь начать прогулку по палате. Гуляя по квадрату, вскоре мне этого стало мало, и я нашла в себе силы выйти в коридор. Там я иногда страховала себя стеной, но ведь в основном я шла сама! Прогулявшись в радиусе двух дверей в другие палаты, я довольная и счастливая вернулась к себе.
То чувство гордости и счастья, которое просто распирало меня изнутри, невозможно сравнить ни с чем в моей жизни. Оно было настолько эксклюзивным и непередаваемым! Мне казалось, что теперь я смогу все. Я задыхалась от радости, и слезы на моих глазах, которые неизвестно от куда появились, впервые за долгое время блестели не от боли, а от счастья.
С тех пор, как в моей жизни не стало, все еще непонятно почему, Павла, я ни разу не смотрелась на себя в зеркало. Я была полностью занята мыслями о «пропаже» и его состоянии. Мне так хотелось поскорее увидеть его и поддержать, что вопрос о том, как я выгляжу, вообще никогда не всплывал в моей голове. Мне было важно, как я себя чувствую, и когда уже наберусь достаточно сил на встречу с ним. Но сегодня мне безумно захотелось посмотреть на свою довольную физиономию, тем более что разделить радость кроме как с самой собой, мне было не с кем.
Медленно, практически незаметно, я приоткрыла дверь шкафа, внутреннюю сторону которого украшало огромное зеркало в пол. Не открывая глаза, я сделала пару шагов назад, и только потом решилась.
Мне хватило секунды, чтобы слезы радости и восхищения с новой силой начали медленно скатываться на пол. Из зеркала на меня смотрела прекрасная женщина. Это не было то чудище, которым обычно пугают детей, неким я была несколько недель назад. Мой силуэт однозначно напоминал меня прошлую. Мало того, уже было видно, что это женщина, а не кощей бессмертный.
Трикотажная пижама, состоящая из кофты с длинным рукавом и широких штанов, удачно подчеркивала маленькие, но достоинства и скрывала недостатки. Под достоинствами я подразумеваю грудь, под недостатками – ноги, которые все еще были больше похожи на спички. Рука автоматически потянулась к волосам, которые были зажаты заколкой «крабиком». Одно движение и мне почти на плечи опустились черные локоны.
Сегодня я нравилась себе гораздо больше, чем даже в новогоднюю ночь, хотя никто меня не наряжал, не красил и не занимался укладкой. Все было далеко не идеально, но естественно, и эта естественность, уже не пугала меня, она радовала.
Мое лицо посвежело. Под глазами не было бесконечной черноты и мешков. Губы тоже были естественного алого цвета, а не пересохшие синие полоски.
Глядя на себя сейчас, я прекрасно понимала, что до моих прежних параметров еще далеко, очень далеко. Но я так же прекрасно осознавала, что это вполне реально, а не невозможно, как я считала в прошлом году.
С каждым днем мне становилось все лучше. Я чувствовала прилив сил ежедневно, ежечасно, ежесекундно. Я знала, что самое страшное уже позади, хотя боль по-прежнему не желала меня отпустить окончательно.
Меня все еще мучили мигрени, но они не были бесконечными. Время от времени мне все так же напоминали о своем существовании внутренние органы в виде бешеного сердцебиения, тошноты, головокружения, коликов или еще чего. Но они не были на столько нестерпимы, как раньше. Иногда от боли во всем теле я просыпалась в холодном поту с мокрыми простынями, но я знала, что это скоро пройдет и боль отпустит, а не молила Бога, чтобы забрал меня к себе, тем самым прекратив мои мучения.
Я все еще оставалась пациентом с непонятной болезнью, но я была уверена, что она излечима.