Настоящие мужики детей не бросают
Шрифт:
— Много. Я умею еще фокусы показывать, петь, декламировать, ну и так, по мелочи: зубную боль заговаривать, гадать на кофейной гуще, стрелять из лука, раскладывать пасьянсы, — Смирнов задумался, улыбнулся. — Что-то наверняка пропустил. Ничего, вспомню попозже, доскажу.
Нина стояла сзади, наблюдая, как подружка буром и без всякого стеснения ввинчивается в ее жениха. Татьяна не любила пропускать мужиков, а тут еще попался знаменитый, обладатель Гран-при, она даже видела его вчера по телевизору, по нескольким программам,
— А что же мы так сидим? Новый год все-таки! Нина, хватит изображать сиротку Хасю! Сан Саныч, налейте дамам шампанского и подогрейте утку, она уже остыла! — командным тоном проговорила Жуковская, и ручеек праздника, зажурчав, побежал дальше.
— А он милый! — как только фотограф ушел с уткой на кухню, заметила Татьяна.
— Сан Саныч сделал мне предложение, а я ему отказала, — нервно усмехнувшись, сообщила Нина.
— Почему?! — удивилась Жуковская.
— Сама не знаю. Мне показалось, он меня не любит!
— Мужик получил пятьдесят тысяч долларов!
— При чем здесь доллары?! — поморщилась Асеева. — Какая ты все-таки вульгарная баба!
— Перестань! Любовью сыта не будешь. А у тебя сын растет, мужик, его кормить, одевать надо!
— Я сама зарабатываю.
— Нынче время такое, что лишняя сотня баксов никогда не помешает. Я была бы рада, если б мой побольше суетился и приносил в клювике не двести в месяц, а четыре сотни зеленых. Он что приносит, то и сжирает. А на какой хрен мне такой муж нужен? Навара на нем никакого!
— Разводись, — пожала плечами Нина.
— Как только найду такого, кто будет больше приносить, так и разведусь!
При этом Жуковская столь многозначительно посмотрела на подругу, что та похолодела.
«А ведь эта отберет и глазом не моргнет, — подумала Нина. — И спасибо не скажет!»
— Смотри, так расшвыряешься, — Татьяна допила шампанское. — А он милый, современный! Шарм есть…
Смирнов принес подогретую утку, отрезал кусок грудки Татьяне. Та взяла тарелку, с восхищением взглянула на кулинара.
— Ах, какой запах! Я вдыхаю и уже ловлю кайф! — Она проглотила небольшой кусочек. — Да такую утку нынче и в «Метрополе» не подают! Объедение!
«Если б она проглотила ядовитую медузу из рук мужика, наверняка и той бы обрадовалась! — усмехнулась про себя Асеева. — Неужели эта дрянь всерьез взялась его охмурять? Она уже совсем рехнулась! Мы еще расстаться не успели!»
Смирнов наполнил, дамам бокалы шампанским, себе же плеснул водки.
— А что это мы как на похоронах? — удивилась Жуковская. — Праздник же! Давайте веселиться! По ящику какую-то музыку передают, Сан Саныч, прибавьте
Это был ее конек. Одно время она занималась бальными танцами, выступала даже на всесоюзных конкурсах, и ей всерьез предлагали стать профессионалом. Она, может быть, и согласилась, если б от нее сразу же не потребовали сплошных ограничений: сладкого не есть, острого избегать, секс ограничить, тренировки с утра до вечера, да еще с одним и тем же партнером.
— Я все могу понять, — смеялась Жуковская, — но отказаться от любовных игр выше моих сил! Мне и славы не нужно!
Разрешить Татьяне танцевать — это значит выпустить джинна из бутылки.
— В соседней комнате Саша спит, не надо его будить! — строгим тоном напомнила Нина, заметив, что Сан Саныч поднялся и направился к телевизору.
— Тогда поехали все ко мне! — предложила Татьяна. — Закатим танцы до упаду! Выпивки у меня полно. Только не надо мне говорить про Сашку! Мы завернем его в одеяло, и он даже не проснется! А ему все равно, где спать. А моим обжорам привезем утку! Они ее стрескают за пять минут, у меня в холодильнике есть такая же, и завтра Сан Саныч явит нам новое чудо! Ну как, братцы?!
Она только и смотрела на фотографа, пожирая его глазами и выказывая такой напор, что Нина со страхом подумала: «А он возьмет да согласится!»
— Ты-то что молчишь, красотка? — Жуковская резко повернулась к подруге.
— Не знаю, сегодня уже поздно, да и спать пора, — холодно ответила Асеева.
— Кто ж спит в такую ночь?! — во весь голос воскликнула Татьяна. — Вы что, пенсионеры? Калеки в инвалидных колясках? В новогоднюю ночь спят только звери и дауны! Сан Саныч, вы-то как? — У гостьи уже возбужденно блестели глаза.
— Нет, спасибо, мне тоже пора… — Он выдержал паузу.
— Пора спать?! — чуть не подскочила в ужасе Татьяна. — Что происходит? Куда я попала?!
— Сон — это забвение и лекарство. Видимо, я не человек праздника, только и всего. — Фотограф улыбнулся, взглянул на Нину, но та опустила взгляд.
— Да, с вами каши не сваришь, — Татьяна допила шампанское, помедлила и поднялась.
— Давай я вызову такси? — предложила Асеева.
— Не беспокойся, меня внизу ждет машина!
Жуковская послала воздушный поцелуй Сан Санычу:
— Еще увидимся!
Нина проводила подругу до дверей.
— Завтра заедете?
— Я не знаю…
— Не дури! Не берешь ты, забираю я! Он мне приглянулся! — страстно прошептала Жуковская, чмокая ее в щеку, а потом стирая помаду. — Помнишь, как раньше! Такие мужики на дороге не валяются! Так что решай побыстрее!
Татьяна ушла. Нина постояла в прихожей, потом вернулась в гостиную. Смирнов взглянул на часы, стрелки показывали половину второго, и поднялся.
— Я купил тебе новогодний подарок, — он протянул небольшой флакон духов «Нина Риччи».