Настоящий мужчина
Шрифт:
Но и этой малости ему хватило, чтобы на следующее утро, вспомнив, похолодеть от ужаса. Как он мог?! Да он же теперь в глаза ей не посмеет взглянуть.
Фотографии, конечно, потом были – скинула староста, удружила. После них ему стало ещё во сто крат хуже, потому что фотки оказались такие, что уж лучше бы их вовсе не было.
Какой же он там был ужасный. Рубашка нараспашку, улыбка во весь рот наиглупейшая, а глаза вообще косые. Зато кадры с Мариной удалось раздобыть, хоть какая-то радость.
Она, наоборот, на всех снимках казалась чем-то очень
Хорошо, что после этой злосчастной вечеринки начались каникулы.
Была надежда, что за две недели его позор забудется, и чувство стыда утихнет. Надежда надеждой, но каникулы он провёл в жесточайшей хандре.
Мать допытывалась, что не так. Предлагала поехать в Церматт, покататься на лыжах, подышать альпийским воздухом. Но Артуру не хотелось никуда. Его терзали стыд и тоска. И неизвестно – что больше...
10
Однако всё рано или поздно забывается.
Правда, как оказалось, не всеми. Одногруппницы над ним больше не подтрунивали, зато Марина резко изменила отношение к Артуру. Она вдруг стала холодна и колюча. А порой и откровенно язвила, стараясь уколоть его побольнее.
Чаще всего она его демонстративно не замечала, а уж если обращала своё внимание, то непременно говорила что-нибудь типа: «Не запыли костюмчик». Ну, конечно, ходить на учебу при параде, оказывается, чистое пижонство. Или «Не надорвись» – это когда по просьбе физрука Артур перетаскивал в спортзале маты. И ещё шмоточником его однажды назвала. А если он приезжал или уезжал на машине матери при ней, она непременно смотрела на него не то с насмешкой, не то с презрением.
Артур ничего не понимал.
Почему она так? Ни он первый, ни он последний, кого забирают на дорогих тачках. Уж с дюжину мажоров на их факультете точно наберётся. Почему она только Артура высмеивает? И главное, с чего вдруг так внезапно, ведь нормально же всё было. Улыбалась раньше, здоровалась, а теперь-то что? Да и вообще, разве он виноват, что его родители не бедствуют?
Артур решительно не понимал Марину. Не понимал и страшно мучился.
Каждый день превращался в ад. Видеть, как голубые, точно весеннее небо, глаза обращаются в холодную сталь при взгляде на него, как любимые губы презрительно изгибаются – казалось пыткой.
Лишь изредка во время лекций он ловил на себе её взгляд, странный взгляд, от которого щемило в груди. А не видеть Марину – ещё мучительнее. Но хуже всего были ночи, когда Артур оказывался со всеми этими думами один на один…
***
Но ведь неспроста же она так, думал Артур. Значит, надо поговорить с ней. Надо всё выяснить. Только вот как? Стоило ему подойти к ней, Марина либо отворачивалась демонстративно, либо отпускала колкость.
Близился международный женский праздник. И на него Артур возлагал все свои надежды. Заранее приготовил подарок: два билета на балет Парижской оперы. Она ведь любит французский кинематограф, сама столько раз говорила. Значит, и французский театр должен ей понравиться. Тем более это не абы что, а легендарный «Комеди Франсез». Уникальные гастроли. Бомарше. "Женитьба Фигаро". Классика, ей не может не понравиться. И билеты достать было не просто, пришлось мать просить.
Но Марина подарок не приняла. Увидела на билетах цену и аж потемнела лицом. Сжала губы и сунула их ему обратно.
Артуру, казалось, что он уже балансирует на грани отчаяния.
Но однажды, в конце апреля, Марина спасла его. То есть спас Андрей, брат Марины, но по её просьбе.
Мать тогда не смогла за ним заехать, и Артур после занятий отправился на остановку своим ходом. Чтобы срезать путь, шёл дворами. Там-то его и окружили трое – далеко не богатыри, но всё же трое! Потребовали сигаретку.
– Я не курю, – буркнул, холодея, Артур, наслышанный про подобный банальный подкат и про то, что за этим обычно следует.
– Ууу, такой большой и «не курю»… Непорядок.
На него наступали, и мысли судорожно заметались, что делать? Бежать – это как-то стыдно. Кричать о помощи – ещё стыднее. Драться – это уметь надо. Стоять столбом, наверное, глупо.
Один из них сделал резкий выпад правой, но Артур чудом успел увернуться. Второй – Артур и не заметил – обошёл его со спины и пребольно ударил в поясницу. Как ещё на ногах удержался!
Хотя видно было, что парни только разыгрываются. В полную силу ещё не бьют, забавляются пока. Может, и правда бежать? Он сроду никогда не дрался, а тут, против троих… Но его уже окружили.
– Эй вы, – вдруг услышал он за спиной знакомый до боли голос. – Отстаньте от него!
Вот теперь он действительно испугался. Глупая! Они же и её могут обидеть. Его побьют, да и ладно, а если тронут её… Нет, он не позволит.
– Ух ты, какая тёлочка, – прогнусавил один.
– Зачётная. Я бы вдул, – подхватил второй.
– Не подходите к ней! Марина! Уходи скорее! Беги! – Артур рванул к ней, но его подсекли, и он грохнулся наземь. И тут же услышал:
– Марин, что за фигня тут творится? Я ж тебе сказал – подожди пару сек. Куда помчалась?
– Андрей! – надрывно воскликнула Марина. – Это же Артур, мой одногруппник. Видишь, к нему пристают… Спаси же его!
Андрей вальяжно подошёл и вклинился меж ними. Высоченный, здоровый, суровый.
– Что за гоп-стоп средь бела дня?
– Какой гоп-стоп? Мы просто сигаретку хотели у паренька стрельнуть, – заюлил первый.
– Я сейчас тебе в глаз стрельну. Валите отсюда, а сигаретки свои надо иметь.
Троица всё поняла и удалилась.
– Спасибо, – поблагодарил Артур, отряхивая брюки. Повернулся к Марине, она стояла чуть в стороне.
– Спасибо, Марина, – прошептал. Голос от избытка чувств перехватило.
Но на этом счастье и закончилось.
Марина больше не нервничала. Наоборот, вновь нацепила маску Снежной королевы, смерила его ледяным взглядом и насмешливо произнесла:
– Такие люди и по подворотням ходят. Не боишься изгваздать свои брючки от Армани?