Шрифт:
Глава первая. Размышления об опе мира
Глава первая. Размышления об Опе мира.
Третий день подряд Андрей валялся в постели, начиная с утра, когда немногочисленные солнечные зайчики, пробивающиеся сквозь неплотно прикрытые тяжелые бархатные портьеры, принимались гулять по его лицу и вплоть до обеда, демонстративно отказываясь проявлять любую физическую активность. Он не просто отказывался вставать. Он страдал тоску. Причем делал это с огромным удовольствием и душевным подъемом.
Ежели бы не природная чистоплотность и нелюбовь к крошкам, неприменимо попадающим на перину в случае
К сожалению, избежать крошек в постели представлялось проблематичным. Что и подтверждалось неоднократными попытками проделать подобное. Сводись все к «кофе в постель», возможно бы он и рискнул, но вот прием пищи, состоящий из пяти перемен блюд, переводил подобную попытку в разряд безнадежных. Опять же, помимо приема пищи, существовал и прямо противоположный процесс. А поскольку использовать Ночную Вазу Троллей по своему декларируемому назначению он так и не рискнул, не без основания предполагая, что название, которое он придумал от балды, глядя на этот вазон, густо расписанный неизвестными рунами, может на самом деле не соответствовать его прямому назначению. А что можно ожидать от непонятного магического артефакта, после того как в него попадут отходы жизнедеятельности, трудно было предсказать.
Да и те же памперсы в Империи до сих пор не изобрели, что представлялось удивительным на фоне существования самых настоящих ударных вертолетов и чуть ли не ракет, способных доставить космонавтов на Меркурий. Правда последнее предположение строилось на совершенно недостоверной основе и базировалось на том, что вагон поезда Москва-Печера, на котором Андрей совершил свое путешествие в Березовку, использовался ранее не иначе как в качестве тренажера для подготовки космонавтов к полету на первую планету Солнечной системы. Такой вывод Андрей сделал исходя из температурного режима, обеспечиваемого в этой душегубкой. В диапазоне от плюс сорока пяти до минус десяти градусов Цельсия, причем изменения проистекали буквально в считанные минуты, совсем как на Меркурии после захода Солнца. Опять же, практически полное отсутствия кислорода в вагоне, служило дополнительным подтверждением этой гипотезы.
И тем не менее, несмотря на все препятствия Белов все же попал в свою вотчину, в Березовку. Ну допустим и не совсем в свою, поскольку хоть номинально он и числился Андреем Беловым, но по факту был Андреем Наумовым. А уж ежели совсем проявить никому не нужную принципиальность, то и к Наумовым Андрей имел совершенно опосредованное отношение, будучи на самом деле попаданцем из другого мира, старым и больным кризис-менеджером на пенсии, который вследствие прилета крылатой ракеты в окно собственной квартиры возродился в другом мире и в другом теле. В теле двенадцатилетнего юнца, наделенного определенными магическими способностями.
Единственное, что пожалуй связывало все три персоны, было то, что все они числились по документам Андреями. И семидесятилетний Андрей Сван. И шестнадцатилетний Андрей Белов и двенадцатилетний Андрей Наумов.
— Скованы одной цепью, связаны одной целью, — тихонько напевали все три Андрея одновременно, лежа в постели и между делом решая принципиальный вопрос: «Так все-таки вставать, или ну его нафиг».
В конце-то концов своими героическими действиями последних дней он однозначно заслужил право на отдых.
Правда весь героизм Андрея сводился к тому, что ему таки удалось выжить. И это благодаря стремительной атаки в сторону противоположную
Многочасовое скитание по лесу, к тому же натощак, позволило Андрею таки выбраться на дорогу, ведущую в уездный центр — небольшой уютный городок Мещеры. Надо признаться, что основная заслуга в том, что его никто не сожрал по ходу этих странствий, и в том, что он так и не угодил в одно из многочисленных болот, густо усеявших все окрестные лесные территории, принадлежала его напарнику, смилодону Фаготу, монстру Зенона, который с помощью нелепого амулета, в виде бантика на шее, смотрелся один к одному как кот породы Мэнкс. Так вот кошак вывел Андрея на дорогу, после чего с чувством выполненного долга взобрался в рюкзак, болтающийся на спине у напарника и уснул, напоследок мыслеобразом посоветовав Андрею по возможности как можно меньше тупить. А ежели собственных умственных способностей напарника окажется недостаточно, для решения простейших бытовых проблем, то обращаться к нему, предварительно разбудив, желательно нежным почесыванием между ушами.
Возможно мыслеобраз, транслируемый Фаготом, и не содержал столь тщательных инструкций, а сводился к лаконичному: «Ну ты, напарник, и идиот!», но подобная интерпретация представлялась Андрею оскорбительной.
Вот что несомненно следует отнести к заслуге Андрея, заслуге, способной при определенных допущениях быть отнесенной чуть ли не к подвигу, это то, что за все время многочасовых блужданий по лесу, не говоря уж о паническом бегстве после залпа кавалеристов в его сторону, он так и не выпустил из одной руки огромный вазон неизвестного металла, густо исписанного рунной вязью и названного самим Андреем Ночной Вазой, он же Ночной Горшок, Троллей, притом, что вторая рука с трудом удерживала пустой фибровый чемодан без ручки. И это не считая рюкзака с вещами за спиной.
Добравшись поутру в Мещеры, Андрей тут же запросился на прием к капитану-исправнику, сосредоточившему в своих руках всю законодательную и исполнительную власть в уезде. Андрей, предоставив на рассмотрение представился власти в качестве документов подтверждающих собственную личность те самые пластиковые карты, полученные с помощью и по поручению собственного двоюродного дяди Графа Разумкова, предпочитающего скрывать свои родственные связи. И не удивительно, поскольку начальник управления внутренней безопасности Тайной Канцелярии, а по факту первое лицо этой самой Тайной Канцелярии, и был двоюродным дядей Андрея, но вот только не Андрея Белова, а Андрея Наумова, чей род давеча был изведен на корню группой вооруженных недоброжелателей. Не без тайного одобрения самого Императора.
Так вот в числе документов капитану-исправнику был предъявлен паспорт на имя Андрея Белова. Не какая-то поделка, типа той, которую выписал Священник для Андрея Волкова, а самый настоящий документ с магической печатью, реагирующей на ауру владельца, где черным по белому утверждалось, что Андрей Белов шестнадцати лет от роду, таки самый настоящий Граф, чье имя вписано в Имперский реестр. А так же нотариально заверенная выписка из Имущественного реестра, гласившая, что единственным владельцем деревни Березовка, Мещерского уезда, является Граф Андрей Александрович Белов.