Наступающая Тьма

Грабб Джефф

Ит помешался. Этот помешанный был как буйным, так и безумным. Никто не мог справиться с ним, когда безумный маг наносил удар.

Ит шагнул вперед, с каждый широким шагом он становился все больше. По его жилам тек таинственный огонь, его невидящие глаза были адского желтого цвета.

Джодах стоял у него на пути. Он снова держал зеркало, на этот раз не в качестве защитного талисмана, а пытаясь отразить огонь обратно в Ита.

Ит возвышался над ним, по его плоти плясали дуги магической энергии. Он был крупным, его переполняла энергия, которую он отбирал у Цитадели и ее защитных заклинаний.

Джодах

стоял у него на пути.

Ит сверху вниз посмотрел на вцепившегося в зеркало молодого человека. В желтых глазах начало проявляться узнавание, они слегка потускнели. Затем еще немного, и тут Джодах сообразил, что Ит не смотрит на него. Он уставился в зеркало.

– Посмотрите туда, – сказал, почти прошептал, Джодах. – Посмотрите на то, кем вы стали. На то, во что они вас превратили.

Прошло долгое время, и Джодах понял, что Ит начал глубоко дышать, почти плакать. Желтые свет исчезал, а сам он медленно уменьшался, возвращаясь к нормальному размеру. Неровные линии энергии втянулись в него, превратившись обычное сияние.

Ит медленно и болезненно снова становился человеком.

В конце концов Ит поднес к лицу худую руку и произнес: – Мне никогда не шли борода. – При этих словах его голос дрогнул, и он потер кожу. – Это пройдет.

– Лорд Ит? – спросил Джодах из-за зеркала, – с вами все в порядке?

Ит поднял глаза и словно впервые увидел державшего зеркало молодого человека. Последовал кивок узнавания, и Ит сказал: – Нет. Со мной не все в порядке. Так будет еще некоторое время. Но я приду в себя и покину состояние безумия. Границы Темных Земель. И мне нужно многое сделать.

Вдалеке что-то упало. Это могла быть башня или часть стены. Чем бы это ни было, ему потребовалось долгое время, чтобы упасть, по звуку оно напоминало лавину, вдалеке сошедшую с гор.

– Нам надо выбираться отсюда, – сказал Джодах.

– Мне нужно закончить дела, – сказал Ит.

– Нам надо идти, – сказал Джодах.

– Тогда иди, – сказал Ит, и в глубине его глаз мелькнула желтая вспышка. – Ты вернул мне рассудок, юноша. Я не собираюсь безрассудно тратить подобный дар. Но мне бы не хотелось заплатить за него твоей жизнью. Я переживу это, и хочу, чтобы тебе это тоже удалось. Теперь иди!

– Нам надо…

– Иди! – проревел Ит, и Джодах обнаружил, что бежит вопреки собственному желанию. На него действует заклинание, сообразил он, но его ноги не могли остановиться.

Он уже выбежал в зал и торопился к передним воротам. Возникла синяя вспышка, и рядом с ним оказалась Сима, не прекращавшая бежать. У нее на лице застыло безумное, испуганное выражение, и Джодах знал, что она тоже находится под действием заклинания Ита.

Главный зал был захвачен огнем, древние гобелены сгорали в тянущемся вверх пламени. Портреты горели от центра к краям, оставляя лишь пепел на месте красок. От горячего пепла дымились ковры, а оставшиеся светильники один за другим взрывались от жара.

Они были уже у ворот, но их самих не было, потому что они были уничтожены церковью. Они побежали за ворота в сторону разрушенного лабиринта. Нет, не разрушенного, подумал Джодах, а просто незаконченного. Он перескочил через несколько низких стенок, Сима бежала за ним

по пятам.

Сзади раздался взрыв, и Джодах почувствовал, как ему на спину опустилась теплая рука. Он не смог перепрыгнуть через очередную стенку и упал вниз головой у ее подножия.

Земля слишком быстро неслась ему навстречу, затем наступила темнота.

Глава 20

Опустошение и созидание

Однажды ко мне пришел ученик и сказал: – О, в те древние времена жить было лучше, чем сейчас. – Я поинтересовался у него почему, и он ответил, что то время было лучше нынешнего, потому что любой мог написать о настоящем приключении и ощутить возбуждение от настоящих испытаний. Я засмеялся и сказал ему, что если бы он действительно жил в те времена, у него было бы так много приключений и испытаний, что не было бы ни желания, ни времени писать. Он был бы слишком занят, стараясь выжить.

Аркол, ученый из Аргива

– Ты в порядке? – раздался голос словно из глубокого колодца.

Джодах повернулся на голос. Голос был далеким и безликим, но присутствовал. Он ощутил, что двигается к нему.

– Ты в порядке? – повторил голос, на этот раз яснее. Джодах узнавал его, но не мог понять откуда.

– Ты в порядке? – повторил голос в третий раз, и Джодах узнал его. Однажды он тем же тоном спросил: – Ты будешь остатки ветчины?

– Отлично, Шаннан, – ответил Джодах, открывая глаза. – Отлично.

Многочисленные Шаннаны (Шанни?) танцевали у него перед глазами, затем они объединились в одного мага. С избыточным весом, плохо одетого, с испачканными светлыми волосами. Лицо было покрыто сажей и глиной, но в остальном он был точно таким же, как в последний раз, когда Джодах его видел.

– Ты в порядке? – спросил Шаннан, и Джодах поднял вверх руку, потому что больше ничего не могло остановить мага от произнесения одной и той же фразы снова и снова.

Джодах моргнул, и остальной мир поплыл у него перед глазами. Цитадель обрушилась, ее прекрасные башни и стены превратились в обломки, лавина уничтоженных зданий сползла по склону горы. Кое-где внутри все еще горел огонь, и в дюжине мест вверх поднимались толстые струи дыма.

Были и выжившие. Сима. Некоторые слуги. Несколько молодых магов стопились возле развалин, качая головами. И Шаннан, защищенный тем заклинанием, что хранит дураков и детей.

Шаннан помог ему подняться на ноги. – Я был снаружи, когда все это случилось, – сказал он. – Я забирал мои садовые инструменты. Я оставил их, когда позвонил колокол к обеду. – Он посмотрел на опустошение. – Я потерял большую их часть.

– Тебе повезло, – сказал Джодах.

Сима стояла, скрестив руки, невдалеке как от слуг, так и от магов. Она наблюдала за ними обоими.

– Он хотел узнать, когда ты придешь в себя, – сказал Шаннан.

– Он? – спросил Джодах и посмотрел в сторону гор. На самых дальних камнях лабиринта сидела одинокая фигура. Худой человек, его когда-то всклокоченные волосы были причесаны, он был одет в безвкусное, если не устаревшее, одеяние. Он больше не был ни раскаленным гневным гигантом, ни драконом с силой, не поддающейся контролю.