Настя как ненастье
Шрифт:
Иннокентий опустил сигарету и сжал кулак. Ладонь чесались съездить сейчас кому-нибудь между глаз. Смелая девчонка! Не всякий мужик вмещается. Но могла огрести, мама не горюй.
— Хорошо, наши парни потом подоспели, — продолжала Настя спокойно, будто и не о себе вовсе.
В то время, как Иннокентий с трудом удерживал руку с тлеющей сигаретой внизу, чтобы не смахнуть проступившую на лбу испарину. Сумасшедшая… Такой точно нельзя ходить вечером одной. Тем более, светить задницей. Он снова явственно видел открывшуюся за офисной дверью
— Отвезли собаку в ветеринарку, а потом я домой ее забрала. У нас давно собака умерла. Другую не стали заводить, некогда гулять…
— А теперь есть когда? — спросил он, чтобы выдохнуть из груди раскаленный воздух.
— Приходится. Но в основном мама гуляет. Она у меня копирайтер. Целый день за компом сидит, а так хоть два раза по полчаса гуляет на улице. Иногда три. Когда я поздно возвращаюсь, она меня с остановки встречает. Теперь с собакой.
— Как мило… Выходит, она стала маминой собакой.
— Она наша общая.
— Извини, я сейчас…
Иннокентий дошёл до урны и загасил сигарету, а на пути обратно достал пачку мятного драже. Сунул одну кругляшку в рот и протянул Насте. Та сразу подставила ладонь и поблагодарила.
— Зачем вы сняли кресло? — удивилась она, отступая от машины, чтобы дать Иннокентию пройти.
— Это машина сестры, а моя вон, — он махнул рукой в сторону чёрного внедорожника. — Видишь, как один урод перегородил единственную дорожку без ямы. Этот урод — я. Пошли?
Она на миг задержалась. Иннокентий сжал губы: оценивает стоимость тачки. Сейчас снова придётся отвоёвывать нейтральную полосу. Он зашагал вперед. Настя совсем отстала. Подошла, когда он уже пристегнул детское кресло.
— Садись вперед. Чего стоишь?
Хотелось затолкать ее в машину силой, а то сейчас выдаст еще, что спешит. Мамина дочка! Но заталкивать не пришлось. Оказалось, что достаточно просто открыть самому переднюю дверь. А когда он сел за руль, Настя уже даже пристегнулась.
— Может, вам помочь выехать? Здесь так узко… — вдруг засуетилась пассажирка.
— Здесь везде камеры и датчики. Почти самоходка, а не тачка.
Он завёл машину, но не тронулся с места.
— Жалко, сейчас не темно. Я б тебе фонари показал через панорамную крышу. Красиво аж жуть. Может, еще покажу… — бросил он уже тихо, краем глаза заметив, как Настя при этих его словах придвинулась плотнее к двери.
Что у трезвого на уме… Кажется, стакан воды на него подействовал не лучшим образом. Или близость хвостатой мышки. Надо держать язык за зубами, а руки на руле, хотя правая так и тянется к белым нитям, заштриховавшим голую коленку. Он бы сейчас сам с удовольствием откликнулся на кресле. Только смотрел бы не в небо, а на звезды в ее глазах или на два шарика с розовыми острыми фитильками, вместо фонарей. Да почему же ему так хочется эту Настю? Что в ней такого, чего нет в Монике?
5 "Все они дураки"
Иннокентий радовался наличию у человека бокового зрения и навыку водителя постоянно им пользоваться. Он разглядывал Настю почти тайком от неё. И понимал, что в тойотовском джипе разговор бы склеился намного легче. Сейчас они уже, кажется, целых пять минут молчат. За это время Настя пару раз бросала на него короткие взгляды — в основном на руки. Или на подсветку приборной панели и экрана. Музыка играла тихо, и он не хотел увеличивать громкость, надеясь, что кто-нибудь из них решится заговорить первым.
— Красивая машина…
А он думал, она заговорит о музыке.
— Угу, — хмыкнул он. — Чтобы человек отвалил за кусок железа сто тысяч баксов, он, конечно, обязан быть красивым.
Она тоже хмыкнула, но очень натужно:
— Значит, человек может себе это позволить.
Зря он ляпнул про деньги. Точно подчеркнул их разницу и ее финансовую нужду.
— Но лучше эти деньги потратить на более нужную вещь.
— Вы ж зачем-то купили такую машину… — заерзала на сиденье Настя.
Иннокентий усмехнулся: зря не добавила — для понтов. Так оно и есть. Только не его понтов, а Никитиных.
— Я не покупал, мне б зарплаты на нее не хватило.
Он перехватил взгляд Насти, направленный ему в лицо.
— Я ее забрал у мужа сестры за долги. Долги перед фирмой. Он не на свои купил такую тачку. Своих бы даже на Рав-4 не хватило. А хотелось — в другой тачке неудобно, видимо, было баб трахать…
Он замолчал, но всего на секунду. Нельзя допустить, чтобы Настя подумала лишнее.
— Извини, что так грубо, но это именно то, что он делал… Конечно, не только это. Но это именно то, что я ему никогда не прощу. Извини еще раз, но это к разговору о наших птичках. Я всегда считал, что есть вещи, которые женщины своим мужьям не прощают. И до сих пор так считаю. У моей сестры просто что-то с головой не так. Но она может прощать его сколько угодно, но пусть не требует этого от меня. Ладно, все… Я вообще не должен был начинать про это, как-то само с языка сорвалось. Но я не хочу окунуть в это дерьмо еще и тебя. Сам в нем по уши сижу. Давай сменим тему, а то я уже, кажется, зациклился на сестре, сейчас снова что-нибудь ляпну не то. Ну, давай, предлагай уже свои варианты…
Настя смотрела только вперёд, и он тоже решил не отвлекаться от дороги.
— Кеша, а что вы хотите увидеть на стене? — начала художница нейтральный разговор.
— Не спрашивай у меня таких вещей. Я не знаю. Просто сделай так, чтобы мне захотелось возвращаться домой?
— А сейчас вам не хочется?
— Неа… — он всё же повернул голову и сразу перехватил внимательный взгляд девушки. — Слушай, Настя, это не диссонанс, нет? Называть меня Кешей и на вы?
— Но вы сами так представились…