Наталья Гончарова. Жизнь с Пушкиным и без
Шрифт:
– На любые.
– Нет, выслушайте и подумайте. Эти четверо детей навсегда останутся детьми Пушкина и никогда не будут звать вас отцом, только Петром Петровичем. Я не хочу, чтобы они забыли, кто их отец.
– Согласен.
– Не нужно стараться заменить им отца, достаточно быть хорошим отчимом. Это первое. Второе, и главное, – я тоже всегда буду помнить, что я вдова Пушкина, даже когда стану вашей супругой. Но вы не должны ревновать меня к прошлому. Оно свято и неприкосновенно. Если вы согласны на такие условия, я буду вам верной и доброй женой.
Несколько мгновений Ланской потрясенно смотрел на ту, которую собрался назвать своей супругой. Ни единого требования для себя, все только о детях и памяти Пушкина.
Эти мгновения показались Наталье Николаевне вечностью…
Ланской вдруг опустился на одно колено и прижал ее руку к своим губам:
– Я согласен на ваши условия.
Когда он поднял голову, то увидел, что по лицу невесты текут крупные тихие слезы.
– Почему вы плачете, страшитесь чего-то?
– Я так устала бороться со всем одна…
Он прижал ее к себе, Наталья Николаевна плакала, обильно смачивая его мундир слезами, давая выход накопившимся за семь лет чувствам. Ланской гладил мягкие шелковистые волосы и мысленно давал слово, что сделает все, чтобы эта женщина была защищена и счастлива. Невольно вырвалось:
– Девочка моя…
Она на мгновение затихла и… разрыдалась окончательно.
Когда Наталья Николаевна наконец успокоилась, Ланской поинтересовался:
– Я могу спрашивать у государя разрешение на женитьбу?
– Он действительно ничего не знает?
– Конечно, нет, но, думаю, догадывается.
Когда Ланской вывел Наталью Николаевну в гостиную, дети замерли в ожидании.
– Я сделал предложение вашей маменьке и получил от нее согласие.
– Вы будете нашим отцом?
– Я буду вашим отчимом, так мы договорились с вашей маменькой. Ваш отец Александр Сергеевич Пушкин. Звать меня достаточно, как и прежде, Петром Петровичем. Думаю, это не испортит наших отношений? Вы согласны принять меня в свою семью?
Это была замечательная фраза! В ответ раздался вопль в четыре детских голоса, даже Маша забыла, что она уже взрослая, а Саша, что он гимназист:
– Да!
Дети окружили Ланского, а Наталья Николаевна и Александра Николаевна стояли, обнявшись, и снова ревели. Неужели прошли те времена, когда они были вынуждены биться как рыба об лед, неужели появился защитник, тот, кто сможет взять заботу о них на себя?
Когда всеобщая вакханалия закончилась, провожая Ланского, Наталья Николаевна вдруг тихонько добавила:
– Петр Петрович, я забыла еще об одном условии. Моя сестра, если пожелает, должна иметь возможность жить с нами. Слишком много мы перенесли вместе, чтобы теперь отталкивать ее.
Бровь Ланского удивленно приподнялась:
– Конечно, а почему вы об этом спрашиваете?
Когда Ланской попросил у государя, как это полагалось по правилам, разрешения жениться на вдове Пушкина, Николай I согласился:
– Ты сделал прекрасный выбор! Что она красавица, видит всякий, но ты сумел разглядеть в ней прямую и честную женщину и не испугался детей. Вы достойны счастья, и Бог пошлет вам его. Передай своей невесте мои поздравления, а также что я хочу быть у нее посаженым отцом!
Невеста оказалась весьма твердой:
– Петр Петрович, наша свадьба должна быть очень и очень скромной, только самые близкие люди. Ни о каком государе в роли посаженого отца не может быть и речи. Попробуйте объяснить это царю.
Такое объяснение могло стоить Ланскому только начавшейся карьеры, все же шефом Конного полка был сам император… Но то ли хорошо объяснил, то ли сам царь понял, что Наталья Николаевна не допустит, чтобы по ее поводу снова злословили, Николай I не обиделся, только потребовал, что если не пускают на свадьбу, то крестным отцом первенца чтобы сделали обязательно.
Так и случилось, он стал крестным отцом первой из трех дочерей Ланских – Александры.
Петр Петрович выполнил все условия Натальи Николаевны.
16 июля 1844 года Наталья Николаевна стала Ланской. Она прожила во втором браке 19 лет, родила трех дочерей и воспитала четырех детей Пушкина.
Умерла Наталья Николаевна в 51 год от воспаления легких, окруженная детьми и внуками…
Наталья Николаевна была удивительно красива, это признавали все, видевшие ее.
Она не обладала ни энциклопедическими знаниями, ни блистательным умом, ни искрометным чувством юмора. Была кокетлива и ревнива.
Но обладала бесценным даром, помимо внешней красоты, – была чиста душой. Недаром Поэт твердил, что любит ее душу.
А еще была прекрасной матерью, что доказали долгие годы жизни после Пушкина. Сумела не только сама сохранить память о нем, но и детей воспитать в глубочайшем уважении к имени отца. Это дорогого стоит.
Письма Натальи Николаевны к Пушкину были либо сознательно уничтожены, либо спрятаны так, что найдутся не скоро.
А вот ее письма к родным, прежде всего к брату Дмитрию, от которого она получала содержание (то есть свою законную часть доходов от гончаровских имений), сохранились. Выдержки, приведенные в тексте, взяты из ПОДЛИННЫХ писем. Согласитесь, в них нет и намека на холодную светскую красотку, у которой на уме балы и удовольствия. Нет, скорее забота одна – на что кормить своих детей.
Можно возразить, что красавицу, мол, прижало после смерти мужа, вот и сменила тон и заботы. Но и при жизни Пушкина Наталья Николаевна писала брату о том же: мужу не на что содержать семью, я тоже должна вносить свою лепту, пришли, пожалуйста, положенные мне деньги… Причем всегда сначала идут долгие извинения и уверения, что без крайней нужды не просила бы, и лишь потом сама просьба прислать положенные средства.
Как-то не очень похоже на бездумную кокетку, способную свести мужа в могилу…