Натаниэль Фладд и перо феникса
Шрифт:
– Да, мэм, вот он.
– Прекрасно. Вот, держи. Эти вещи понадобятся тебе в дороге.
И она дала ему кожаный шлем, шарф и смешные круглые очки в кожаной оправе.
– Авиаторские очки, – объяснила тетя Фила. – Защитят тебя от пыли и насекомых.
Теперь он точно готов к путешествию!
– Увидимся, Корнелиус, – сказал Нат, выходя следом за тетей Филой.
– Надеюсь, что увидимся, – протянул старый дронт.
– Блохастый, – прошептал Нат в ответ.
Корнелиус только крякнул и распушил перья. Тетя Фила взяла Ната под локоть и вывела наружу.
При свете дня самолет выглядел очень старым
– А он летает? – засомневался Натаниэль.
– А как же, – ответила тетя Фила и подвела его к самолету. – Модель «Утконос» фирмы Сопвит. Отлично зарекомендовал себя во время Мировой войны и прослужит еще много лет.
– А почему «Утконос»? – спросил Нат.
– Утконос – земноводное. И самолет тоже: может садиться как на сушу, так и на воду. Так, хватит разговоров, полезай на бочку! Как только дам сигнал, бери пропеллер и дергай вниз.
Тетя Фила забралась в самолет. А Нат, ухватившись за бочку, еле-еле поднялся на нее, надеясь, что она не опрокинется. Поймав равновесие, он решился разжать руки и медленно выпрямился. Заработал двигатель, все тело мальчика завибрировало от грохота.
– Давай! – крикнула тетя Фила.
Нат поднялся на цыпочки, схватил лопасть и дернул вниз. Руки, запачканные каким-то маслом, тут же соскользнули с пропеллера.
– Это масло из бочки! – закричала тетя Фила сквозь шум мотора. – Держи!
Она бросила ему тряпку, и он молниеносно ее поймал.
– Ловко! Молодец! Вытирайся и давай еще раз.
Нат вытерся и сунул тряпку в карман.
– Готов? – закричала тетя Фила.
– Готов! – крикнул он в ответ.
– Давай!
Натаниэль снова дернул пропеллер. Сделав оборот, он закрутился – сначала медленно, потом быстрее и еще быстрей. В страхе, что еще чуть-чуть, и его перерубит пополам, Нат спрыгнул с бочонка. Тот перевернулся, и густая, тяжелая жидкость – бульк-бульк – потекла на траву.
– Осторожно, Нат. Каждая капля на вес золота! – крикнула тетя Фила.
Нат поставил бочонок обратно, снова вытер руки тряпкой, забрался в крошечную, тесную кабинку и суетливо начал застегивать шлем и поправлять очки.
– Держись! – закричала тетя Фила.
Самолет прыгнул вперед, рев мотора затопил все вокруг. Нат схватился за борта. Самолет покатился по полю, подпрыгивая на кочках, а когда набрал скорость, у Ната в животе все затрепетало то ли от тошноты, то ли от желания расхохотаться. Они с грохотом понеслись прямо на соседский дом. Очень быстро. Двигатель ревел все сильней, мотор работал в полную силу. Дом был все ближе и ближе. Нат уже хотел пригнуть голову, но тут мотор взвыл, и самолет поднялся в воздух. Земля упала, и живот Ната бросился к ногам вслед за ней.
Может, ему показалось, а может, и правда, но одно из колес задело печную трубу соседского дома.
Глава пятая
Они поднимались все выше и выше, и Натаниэля разрывало от восторга и ужаса одновременно. Завтрак в желудке тут же превратился в неподъемный груз, и целый мир под ногами падал в пропасть, уменьшаясь до размеров карты на стене тети Филы.
Успокоившись, что самолет не рухнет, Нат поймал себя на мысли, что ему нравится парить
Первый восторг от полета кончился примерно через час, и его начали раздражать грохот самолета и вонь топлива. Кабину трясло так, что зуб на зуб не попадал. Мальчику было холодно, тесно и скучно. Оставалось только считать стежки на кожаном шлеме тети Филы, но от этого занятия начинало клонить в сон. Прежде чем умереть от холода, человек засыпает, вспомнил Нат, и решил бороться со сном, но потом подумал, что раз умирать, то лучше уж во сне.
Проснулся он от толчка, это самолет коснулся земли и запрыгал по посадочной полосе, освещая ее единственным фонарем на носу. Глаза быстро привыкли к темноте, и Нат заметил, что вся полоса освещена фонарями. Еще минута подпрыгиваний, и самолет, задрожав, остановился. Нат похлопал себя, проверяя, цел ли он после этой бесконечной тряски.
– Мы в Будапеште. Хочешь размяться? – спросила тетя Фила.
Нат только об этом и мечтал. Не теряя ни секунды, он спрыгнул следом за тетей Филой на землю. Возле небольшого костра у входа в ангар для самолетов грелись люди.
– Здравствуйте! – крикнула им тетя Фила, сложив рупором ладони.
Мужчины закивали в ответ и заговорили на непонятном языке. Двое спешно принесли из ангара лестницу и огромную воронку, остальные притащили канистры.
– Шустрые ребята, – заметил Нат.
– Еще бы! Они заправляют почтовые самолеты, которые летают из Лондона в Будапешт и обратно, и свое дело знают.
Один из рабочих поднялся по лестнице к самолету и через большую воронку начал заливать топливо в бак – в воздухе тут же потянуло его парами.
– Я вздремну, пока они работают, – сказала тетя Фила. – Здесь внутри много коек, предлагаю тебе тоже поспать. Впрочем, если хочешь, можешь походить тут и осмотреться.
И тетя Фила исчезла в ангаре.
Прежде всего Натаниэль уединился в ближайших кустах. А когда вернулся, трое мужчин по-прежнему работали у самолета, остальные снова грелись у костра. Не зная, чем заняться, Нат нерешительно приблизился к ним. Рабочие смолкли. Один из них указал на волосы мальчика и ткнул соседа в бок. Тот кивнул и улыбнулся: «Флатт». Все захохотали, но по-доброму, и Нат улыбнулся в ответ.
Кто-то сунул ему миску с горячим соусом: «гуляш». Нат с жадностью проглотил все до капли. А пока он ел, кто-то достал флейту и сыграл незнакомую и очень нежную мелодию. Закончив есть, Нат сказал «спасибо» и пошел спать. Удивительно, что он так устал, он же весь день спал. В темноте, на ощупь, мальчик отыскал пустую кровать, залез под одеяло и вскоре согрелся, до краев наполненный удивительной музыкой.
«А путешествия – не такая уж и плохая штука», – подумал он, засыпая.