Натаниэль Фладд и перо феникса
Шрифт:
– А если твоя тетя не вернется? – спросила Мазя. – Что будем делать?
– Не знаю. Но у нас три дня. Что-нибудь придумаем. А теперь тихо, не мешай.
Пальма высокая, просто так заглянуть в гнездо не получится. И даже не на что встать, чтобы дотянуться.
– Я сейчас тебя подниму, – сказал он Мазе. – А ты глянешь внутрь и скажешь, как там и что.
– Идет.
Мазя перепрыгнула с его плеча на ветки и взобралась наверх.
– Ничего тут нету! – крикнула она, наморщив нос. – Только кучка пепла и какие-то палочки. Даже пера не осталось.
– Все, как говорила тетя Фила. Пепел теплый?
– А
– Идея-то отличная, только у нас сосисок нет, – напомнил Нат. Мазя помрачнела, да так забавно, что Нат чуть не расхохотался. Он посмотрел на небо: наступила ночь, температура быстро опускалась.
– Идем, – сказал Нат. – Надо почитать, что теперь делать.
В палатке Нат зажег фонарь и достал Книгу Чудовищ из рюкзака тети Филы. Толстые старые страницы как будто съежились от его прикосновения.
– А про гремлинов тут что-нибудь пишут? – спросила Мазя, забираясь на плечо.
Нат пролистал книгу: мантикора, василиски, единороги, гриффины, крылатые драконы и какое-то чудище по имени кракен.
– Что-то не вижу.
– Ну тогда это глупая книжка, – пробормотала Мазя.
Феникс был на том же развороте, что и карта Аравии.
– Надо поддерживать тепло в гнезде, – быстро читал Нат, – защищать от холода и ветра, подкидывать хворост. Все ясно.
Он хотел закрыть книгу, но тут увидел, что про феникса есть и на следующей странице.
Фениксу приписывают разные волшебные способности:
Если больной или раненый человек услышит песню феникса, он излечится.
Слезы феникса, если их выпить, подарят бессмертие.
Перо феникса обладает многими магическими свойствами. К сожалению, какими именно, пока не выяснено.
Щепотка пепла из костра феникса может излечить от взгляда василиска, укуса мантикоры, удара дракона и от всех человеческих болезней.
Как только феникс возродится из пепла, он соберет пепел и веточки в одно яйцо. В древние времена он относил яйцо в храм бога солнца. Яйцо считалось самым драгоценным даром.
Нат бережно закрыл книгу. Все это, конечно, интересно, но как ему сохранить тепло в гнезде? Он отложил книгу, обыскал всю палатку и нашел несколько веточек коричного дерева. Нат поспешил к пальме. Как же дотянуться до гнезда? Он поискал, на что бы встать, но вокруг ничего не было. Тогда Нат принес из палатки седло Шабиба. Твердая деревянная рама седла прекрасно подойдет в качестве стула.
– Ура! Сейчас будем кататься! – закричала Мазя и прыгнула верхом.
– Не мешай! – гаркнул Нат. Тащить седло по мягкому сыпучему песку оказалось тяжело.
– Ой, ладно. Я же такая легкая! Повеселиться, что ли, нельзя? С тех пор как ты скинул моего брата с пропеллера, я даже ни разу не смеялась.
Нат, почувствовав укол совести, не стал сгонять Мазю и доволок седло вместе с ней. Поставив седло к стволу, он взобрался наверх и увидел гнездо с тускло мерцающим пеплом. Какое облегчение! Пепел не потух, а это значит, он ничего не испортил. По крайней мере, пока.
– Не волнуйся, – прошептал он пеплу. – Я не дам тебе погаснуть. Обещаю.
Нат вынул пару веточек корицы из кармана и подложил в золу. Поднимался ветер. Надо чем-то защитить гнездо, а то ветер может развеять пепел. Прикрыть его сверху? А если бедуины вернутся? Увидят на пальме прикрытое гнездо и сразу догадаются, что
– Что будешь делать?
– Буду строить ветрозащиту, – и Нат дернул седло на себя. – Нужны ветки с густой листвой.
– Что ж ты сразу не сказал?
Мазя спрыгнула с седла и забралась на дерево. Через секунду она высунулась из листвы:
– Тебе сколько надо?
– Штук пять-шесть.
Крошечными ручками она нарвала зеленых веток. Нат собрал их в охапку, потащил седло обратно, а Мазя снова прыгнула верхом. Взмокший и разгоряченный Нат взял одну ветку и полез на пальму. Поразмыслив, он решил сплести из веток нечто наподобие косички, как у мисс Ламптон. Его снова затопила волна тоски по дому и по своей уютной спальне, но Нат оставил эти мысли и вернулся к работе.
Заплетя последнюю косичку, Нат осмотрел свою работу. Ветрозащита вышла кривая и непричесанная, листва торчала во все стороны, зато стенка получилась крепкой и точно защитит пепел от ветра. Мало того, она скрыла гнездо от посторонних глаз, и разглядеть его снизу оказалось просто невозможно.
Нат огляделся. С восходом солнца можно будет лечь спать. Он подкинул в тлеющий пепел еще пару веточек корицы и подождал, пока пепел разгорится.
Как только солнечные лучи коснулись гнезда, Нат отнес седло к палатке и рухнул на постель, чувствуя, как ноет от боли каждая его мышца и как все тело требует отдыха. Но тут на грудь мальчика вскарабкалась Мазя:
– Как думаешь, бедуины заметят следы на песке, если вернутся?
– Боже, ты права, – взвыл Нат.
Он заставил себя подняться и снова выйти наружу. Веткой пальмы он затер следы от седла, вернулся в палатку, слишком устав, чтобы думать, и ничком рухнул на постель. Уплывая в сон, Нат услышал голоса.
Глава двенадцатая
Мазя так и застыла с фиником в руке, а Нат на четвереньках подкрался к выходу. В оазис приехали девушки-бедуинки. Что-то горячо обсуждая на арабском, они показали друг другу на палатку, сняли с верблюдов кожаные бурдюки и направились к воде. Одна из девушек оставила свой бурдюк и подошла к пальме с гнездом. У Ната перехватило дыхание: он забыл возле нее две веточки. К счастью, ее товарки начали ругаться, что она бездельничает, и девушка вернулась. Бедуинки погрузили полные бурдюки воды на верблюдов и забрались верхом. Нат облегченно вздохнул. Сейчас уедут.
– Чуть не влипли, – сказала Мазя.
– Да уж. Представь, если бы они заглянули в палатку. Куда бы мы спрятались?
– За рюкзаки!
– Они бы увидели две постели и сразу бы поняли, что тетя Фила приехала сюда не одна.
– Ой, точно, ты права!
Нат подскочил на ноги. Весь сон как рукой сняло.
– Что будешь делать? – спросила Мазя.
– Уберу вещи тети Филы, чтобы бедуины думали, что тут спит один человек.
Нат улегся спать, но сон у него был тревожный. Он просыпался от малейшего шума, боясь, как бы бедуинки – или, что хуже, бедуины – не вернулись. К полудню он сдался, встал с постели, взял альбом и до полуночи рисовал.