Наташа, мы всё уронили!
Шрифт:
– Что за глупости? – удивилась я. – Да они даже его не видели ни разу.
– Точно? – уточнила Аня, прищурившись.
– Да сто процентов тебе говорю, – хлопнула я ладонью по столу от переизбытка эмоций. – Да и не верю я, что они смогли бы это сделать.
– Так сама же сказала, что проснулась, а их нигде нет.
– И что, это еще ничего не доказывает, – упрямо посмотрела я на Аньку.
– Ладно-ладно, я поняла, что ты их теперь защищать будешь до последнего, – ехидно улыбнулась она. – Впрочем, я бы тоже защищала. Но вообще,
– Они Руслана не видели! – отчеканила я.
– А как насчет запаха?
– И что? – уже не на шутку разозлилась я на подругу. – Да я на работе столько этих запахов могла нахвататься, плюс в автобусе, когда домой ехала. Вот если бы Сашку (тьфу-тьфу-тьфу) убили, я бы еще подумала. А Руслан – точно нет.
– Эх, – махнула она рукой, и недовольно скривилась. – А такая хорошая версия была…. Мне, конечно, Руса твоего не капли не жаль, гнида он еще та, я тебе про него много чего не рассказывала, просто знала, что, не поверишь, но всё же хотелось бы узнать, кто это его так по чикал.
Пока слушала Аню, поймала себя на мысли, что мне тоже Руслана не жаль. Но и радости я из-за его смерти не испытываю. После вчерашней встряски, я осознала, что вообще ничего не чувствую к этому мужчине. Я вчера выплакалась, и похоже со слезами умудрилась выплеснуть все свои накопленные эмоции до последней капли.
И ощущение сложилось такое, как будто я все эти годы несла на себе непосильный груз из вины и болезненной влюбленности, а вчера его, наконец-то смогла скинуть, и он на меня больше не давит. И такое облегчение я испытала, что захотелось бегать, прыгать, смеяться, и танцевать, как в детстве.
– Ты чего лыбишься, как дура? С конфетки, что ли захмелеть умудрилась, мы вино-то еще и не нюхали? – тут же спустила меня с небес на землю Аня своей неповторимой харизмой, и понюхала свой бокал. – Или ты от паров? Забористое, что ли?
– Да нет, – я махнула рукой. – Представляешь, я вдруг поняла, что вообще ничего больше к Руслану не чувствую. Совсем-совсем. Ни жалости, ни злости, ни радости. Вообще пусто! И так хорошо на душе стало….
Анька какое-то время смотрела на меня, а затем выдала:
– Надо пожать тому кошаку лапу, что твоего Русю почикал. Респект ему и уважуха, лично от меня.
И в этот момент в дверь опять позвонили.
Я вскочила и уже хотела бежать открывать, как Анька удержала меня за рукав кофты.
Я обернулась на неё с удивлением.
– Ты что? – зашипела она на меня, – в зеркало давно не смотрелась? Иди замаскируйся, как-нибудь, вдруг это следователь пришел?
– Ой, – я прижала ладонь ко рту. – И правда. Сейчас… надо подумать…
Мозги никак не хотели собираться в кучу, а подруга уже сама рванула в комнату, вытащила мой теплый халат, и накинула его на меня вместе с капюшоном и обмотала лицо шарфиком, так что одни глаза было видно.
– У тебя насморк и кашель, а еще знобит, – хмуро отчеканила она. – Тенями себе под глазами нарисуй быстро мешки. Ложись в постель и не вставай, я открою.
– Ага, – растеряно кивнула я, хватая косметичку с трюмо, и пальцем рисуя себе тени под глазами.
– И правда красавчики, – услышала я свист подруги из коридора. – А я думала, ты, как и всегда преувеличила.
Соскочив с дивана, я ринулась в коридор и увидела обоих мужчин.
Ого, да они прибарохлились где-то.
Рыжик – в синих джинсах, клетчатой красной рубашке и в черной кожаной косухе, а Черный – в черных брюках, кипенно-белой рубашке и в черном строгом пальто.
Выглядят они оба, как две противоположности.
Один – простецкий парень в повседневной одежде, но безумно обворожительный, второй – строгий, богатый, пресыщенный жизнью, мачо.
Короче, на этот раз они, видимо, прямо с показа осенней одежды от каких-то очень дорогих брендов сбежали.
– Собирайся, – скомандовал Черный, мазнув по мне взглядом. – Поедем регистрировать тебя.
– Чего? – уперла руки в боки Анька и гневно посмотрела на Черного. – Ты кто такой вообще, чего тут командуешь?
Рыжик же в этот момент подошел ко мне, и резко прижался к МОИМ губам со сногсшибательным поцелуем, от которого у меня голова закружилась и ноги подкосились.
– Ласточка, – притиснул он меня к своей мускулистой груди, и тихо сказал: – Надо срочно тебя регистрировать, у нас осталось всего пару часов до закрытия.
– Куда? Зачем? – растерянно спросила я, соображая с большим трудом, после такого поцелуя.
– Ты инициированная ведьма. Мы тебя инициировали, и по закону ты обязана зарегистрироваться в ковене, и подать документы на наследство, – ответил Черный.
– Какое еще наследство? – услышала я голос Аньки, где-то очень далеко, и кое-как заставила себя отлепиться от Рыжика.
Он меня особо не держал, просто придерживал слегка, но как только я отодвинулась, сразу же отпустил.
– Что у тебя с лицом? – недовольно нахмурился Черный.
– Это тени, – смущенно произнесла я. – Мы думали, что следователь придет, а я вот…
Я показала на своё лицо, и упустила голову вниз, сама не понимая, чего это я так стесняюсь. Вроде во сне не стеснялась, еще и оценки обоим ставила.
– Значит так! – рявкнула во всё горло Анька, что я даже подпрыгнула от неожиданности на одном месте. – Эта понятно, что поплыла, – она ткнула в меня пальцем, – но я хочу сказать следующее: никуда она не поедет, пока вы не объясните, что тут происходит!
Оба мужчины, что Черный, что Рыжик посмотрели на Аню так, словно только что заметили, а та в ответ набычилась, и подойдя ближе, схватила меня за руку, и задвинула себе за спину.
В моем маленьком коридоре это было сделать довольно сложно, поэтому мне пришлось удариться об стену, но я не издала ни звука, понимая, что Аня права.