Наташка и «Харлей-Девидсон»
Шрифт:
– Вот увидишь: сбегу! – она с вызовом посмотрела мужу в глаза.
– Всё равно потом вернёшься.
– Откуда такая уверенность? – Наталья едва не задохнулась от гнева.
– Я всё просчитал, – ответил Роберт, словно не замечая её возмущения.
Птицы за окном словно посходили с ума. Они щебетали так звонко, будто репетировали большой праздничный концерт. Этот гомон разбудил Наталью. Но открывать глаза и выяснять, что там за окном происходит, ей не хотелось. И она опять погрузилась в сладкую утреннюю дрёму.
Однако долго нежиться ей не пришлось. Тёплый солнечный луч, осторожно
Роберт делал утреннюю гимнастику.
– Доброе утро, Наташа! – сказал он. – Посмотри, какая чудесная погода!
Утро и вправду было чудесным. Небо очистилось от хмурых туч и теперь сияло ослепительной синевой. В распахнутое окно вливался свежий бодрящий воздух. И всё это вместе – птичий гомон, чистое голубое небо, свежий утренний воздух – создавали совсем иное настроение, не оставляя ни малейшего следа от вчерашней хандры.
Наталья выбралась из постели и отправилась в ванную приводить себя в порядок. Потом они позавтракали и пошли на пляж. Вероятно, Роберт сделал выводы из вчерашней разборки. Сегодня он был необычайно разговорчив и даже шутил.
Они расположились в двух шагах от воды, с удовольствием глядя на гладкую, неподвижную поверхность моря, ослепительно блестящую в лучах утреннего солнца. Других отдыхающих на пляже не было – день только начинался, и вода была ещё довольно холодной. Но, тем не менее, в воде, громко хохоча, плескались двое – парень и девушка. Наконец парень выскочил из воды, схватил полотенце и стал торопливо вытираться, пританцовывая и что-то бодро напевая. Потом он стал звать свою подругу. Но она отрицательно мотала головой, бросая многозначительные взгляды в сторону вновь прибывших – Натальи Роберта. Она уже порядком замёрзла, от холода у неё стучали зубы. Парень что-то негромко сказал ей. Девушка хихикнула, но из воды не вышла. Тогда парень, взяв в руки широкое полотенце и держа его в развёрнутом виде, вошёл в воду по колени. Девушка быстро выскочила из воды ему навстречу. Он обернул её полотенцем. Покатываясь со смеху, они побежали на берег. Всё стало ясно: девчонка купалась нагишом. Они легли на постеленное на берегу покрывало и стали оживлённо о чём-то разговаривать и смеяться.
Наталья вдруг остро позавидовала их беззаботному веселью. Роберт перехватил её взгляд.
– Молодёжь, – сказал он. – А ты, Наташа, не желаешь искупаться?
Наталья неопределённо пожала плечами.
– Разве что нагишом.
Он снисходительно улыбнулся.
– Увы, мы уже не дети.
Наталья почувствовала, что у неё вновь портиться настроение. Она посмотрела на мужа и сказала:
– Да, мы уже не дети. Мне двадцать два года – почти старуха.
– Разумеется, ты ещё очень молода, – поспешно сказал Роберт, уловив в её голосе сарказм. – Но мне уже двадцать семь.
– Дело не в возрасте, Роби. Ты родился старым.
Роберт не ответил на её слова. Он поднялся и сказал:
– Значит, ты не будешь купаться? А я освежусь.
В течение всей недели, которую они провели в Репино, Роберт совершал ежедневные заплывы, несмотря на погоду. По три заплыва в день. Холодная вода вряд ли была ему приятна. Но Роберт купался не для удовольствия – он закалял тело и характер. Вот и сейчас, пробыв в воде установленное им же самим время, Роберт выбрался на берег, не бодро фыркая и восклицая, а стуча зубами и торопливо обтираясь полотенцем. На него было жалко смотреть. Но он обязательно ещё два раза полезет в воду. Порядок есть порядок.
Наталья поднялась.
– Знаешь,
– Ты не подождёшь меня? – спросил он.
– Нет. Но если хочешь, пойдём вместе.
– Наташа, подожди несколько минут, – попросил он. – Я должен сделать ещё два заплыва.
– Кому должен?
– Ну, вот ты опять…
Наталья повернулась и пошла. Сначала она неторопливо прошлась вдоль берега Финского залива, потом побродила по уютному, утопающему в зелени посёлку. Время от времени она заходила в магазины, разглядывая имеющиеся в них товары, иногда покупала какую-нибудь мелочь, а потом, не спеша, продолжала свою прогулку.
Возле одного из магазинов её внимание привлёк красивый белый мотоцикл. Его переднюю часть закрывал обтекатель, из которого через продолговатые прорези по бокам выглядывали головки цилиндров. На бензобаке красовалась эмблема фирмы «BMW». Наталья ласково провела пальцами по сверкающей белой эмалью поверхности. Она любила мотоциклы.
Эту любовь шесть или семь лет тому назад ей привил двоюродный брат Юрка. У Юрки был видавший виды «Чезет», которым он очень гордился. Нельзя сказать, что брат молился на своё сокровище – он был человеком иного склада. Мотоцикл он воспринимал как друга, с которым вместе отдыхал, веселился, а порой хулиганил и попадал в неприятности. Вот с этого старенького «Чезета» и проснулась в Наталье любовь к мотоциклам. Юрка терпеливо обучал её вождению, искренне радовался успехам, весело хохотал над неудачами. Он был очень лёгким в общении человеком – весёлым и бесшабашным.
Иными словами, Юрка был прямой противоположностью Роберту. Поэтому Наталья не удивлялась тому, что между мужем и двоюродным братом не сложились дружеские отношения. Роберта буквально коробила Юркина беспечность, несерьёзное отношение к жизни. Юрка же считал своего «двоюродного зятя» страшным занудой и не мог понять, как это сестра решилась выйти за него замуж. Многие привычки Роберта казались Юрке смешными и служили поводом для зубоскальства. Особенно его забавляло пристрастие Роберта к «здоровому питанию». Каждое утро Роберт первым делом непременно выпивал стакан кефира. Прежде чем приступить к завтраку, обеду или ужину, он обязательно съедал порцию творога. У Юрки эти пристрастия вызывали презрительную усмешку. В разговорах с сестрой он называл Роберта не иначе как «твой кисломолочный муж».
Стоит ли говорить о том, что Роберт совсем не одобрял увлечение жены мототехникой. Своё недовольство он выражал косвенно, поскольку воспитание не позволяло ему сделать грубый нажим. Пользуясь этим, Наталья время от времени сбегала к братцу, и они вместе носились по дорогам на его стареньком «Чезете». Однако этим поездкам скоро пришёл конец: тёмной августовской ночью Юрка разбился насмерть, удирая от милиции. Не известно, принесла ли эта трагедия Роберту какое-нибудь облегчение – внешне это не было заметно. Напротив, он всячески утешал жену, выражал ей своё сочувствие. Но когда боль утраты утихла, и Наталья немного успокоилась, муж сказал своё веское слово:
– Отныне – никаких мотоциклов!
С тех пор прошло около двух лет.
Отвлекая женщину от воспоминаний, хлопнула входная дверь, и из магазина вышел красивый статный мужчина лет тридцати. Достаточно было беглого взгляда, чтобы угадать в нём хозяина мотоцикла. Одет он был в кожаные куртку и брюки с множеством металлических клёпок и бляшек. Кисти рук закрывали кожаные перчатки-митенки. В одной руке мужчина держал мотоциклетный шлем. Он подошёл и спросил, весело взглянув на Наталью:
– Нравится?