Натиск
Шрифт:
– Кто вы? Где я? – Медленно, стараясь не запинаться на кашель проговорил он шепотом.
– Ну как сказать. – Баа провела пальцами по глазам статуэтки. – Ты у меня дома. Я местная важная. Лечили тебя тут.
Он не знал что ответить или что спросить и тишина повисла в воздухе. Вместе с Баа пришли ещё два её сына. Но они молча стояли в уголку переминаясь с ноги на ногу.
Два брата, Кау и Тау нашли его на руинах А’Элина. Кау был лучником, а Тау плотником. Но в тот день они решили пойти вместе на охоту. Тот день был самым обычным
Но Кау захотелось вновь вернуться на место катастрофы некогда их былого дома. Там он искал всякие мелочи напоминавшие жителям о былых деньках. Хотел обрадовать частичкой той жизни которую они потеряли, но могли бы восстановить. Он хотел хоть что-то им дать. Тау же был всегда против возвращаться сюда, это место “говорило” с ними. Говорили не прямо, да вот каждая улица что прежде принимала десятки людей – теперь пустовала черным пеплом. И это напоминало о произошедшем.
И поднимая очередную обугленную балку они увидели руку. Это было странно. Всё живое в тот день было сметено. Они не раз были тут. И были тут лишь остатки людей. Их черепа и их прочие кости были прожарены до такой степени что распадались под ногами. А тут целая рука, а потом и вовсе целый человек. Это можно было бы посчитать самым странным в тот день, если бы не тот факт что он был одет в рваную одежду солдата Катарсиса.
Тау просил брата, умолял бросить его тут. Он считал что он один из тех что это начал. Он дышал, а их братья и сестры уже нет. Его надо тут оставить, а лучше вообще убить. Он военный и только военные могли такое сделать! Но Кау же не хотел отпускать его просто так, он хотел притащить этого неладного к ним в деревню! Возможно того кто виноват в случившимся!
И его кормили с ложки, за ним меняли простыни, его лечили и приглядывали. Того кто сейчас проснулся, того мальчика с грустными и пустыми глазами, того кто виноват.
И вот он встал, он живее всех живых и играет с ними в молчанку. Тау это злило, он сжимал и разжимал кулаки, раскачивался и горел необоснованной ненавистью в груди.
– Говори, мать твою, кто ты! Шпион! Диверсант! – Он было поддался гневу и попытался рвануть на парня, однако брат перегородил ему путь. – Этот сученыш их шпион, это он..
– Остановись! – Резким возгласом Кау прервал обвинения и оттолкнул брата обратно к двери.
Безымянный сидевший теперь оперевшись о спинку кровати, ему помогла Баа, испугался столь резкого изменения погоды в комнате и отшатнулся ближе к стене.
– Тау, заткнись, и выйди отсюда. – Медленно, четко выговаривая каждое слово сказала старуха. – Ты так и не понял? – Баа вгляделась в глаза парня. – Ты ведь ничего не помнишь, верно?
Тау стал успокаиваться, он знал что малой вряд ли знает хоть что-то, но все странности рядом с ними не давали ему покоя. Он не раз говорил с матерью и братом о нем. Скорей всего этот парень просто бродяга одевшийся солдатом, но ему хотелось получить ответы, хоть какие-то ответы. Бродяг нет в той местности. Солдат тоже. И подавно детишек с молоком на губах там тоже быть не должно. Это пепелище, и на нём нет ничего и никого кроме смерти.
Уходя он ещё раз взглянул на неизвестного. С жалостью, быть может, даже с извинениями. Тот их не понял и лишь отвёл взгляд на пол.
– Ты наверно хочешь попить так? – Начала бабушка – Столько дней в постели, а тут мы нападаем с вопросами, верно? Ты отдыхай, я сейчас.
Парень ничего не ответил, лишь кивнул и продолжил смотреть в пол. Ему правда очень хотелось пить, он по сути то не мог говорить из-за пересохшего горла.
Баа крикнула имя Лидии и за окном послышалось шуршание. Девушка даже не пытаясь как то убежать или притвориться что ее тут нет. Старуху не обманешь. Много раз пыталась, и всегда безуспешно. Она встала, отряхнула подол и пошла в сторону входа в дом.
Парень взял кружку двумя руками и потихоньку стал пить.
– Молодой, а может я ошибаюсь и ты всё помнишь?
– М?
– Ну, скажи хоть имя своё, мы тебя не обидим, я за это ручаюсь.
– Да,да мы просто хотим узнать как тебя зовут. – сказал Кау потирая бок от удара локтем матери.
– Извините, я не помню. Правда… – Он говорил тихо и смотрел на отражение своего лица в кружке.
Голубые глаза, да шрам на правой брови. Он видел себя будто в первый раз, но вглядывался всё сильней и сильней в надежде хоть что-то вспомнить. Четно.
И вот страх и запутанность, смятение и грусть. Лицо не дающее никаких ответов. Обычное лицо, обычного парня, но не его.
– Я, я правда не знаю, я не… – слезы начали наполнять его глаза.
Кау подошёл к нему и положил руку поверх кружки, слегка касаясь рук незнакомца.
– Всё нормально, парень, успокойся. Мы поможем. – Сказал он и положил другую руку ему на голову – Память вернётся, а ты пока побудешь нашим другом, хорошо?
Эти слова были тёплыми, но одновременно выточенными до идеала. Он хотел его успокоить и не нашёл ничего лучше сказать так как говорил своим детям.
Лидия ерзала на кресле и теребила шарф. Она набиралась смелости сказать.
– Рим! Ты будешь Римом! – Выпалила она и сразу заткнулась под суровым взглядом старухи.
Тишина и недоумевающие взгляды вцепившиеся в девочку
– Ты бы лучше помолчала когда говорить не стоит! Маловата для того чтобы имена давать! Роди сначала своего, а потом уже и других обзывай. – Сказала Баа. – Давай-ка тоже брысь отсюдова. Тебя вообще здесь быть не должно.
– Но вода…
– Спасибо, и проваливай. Ничо девке на парней голых смотреть.
Лидия покраснела как помидор, быстро развернулась на все 180 и зашагала строем на выход. Сегодня она его обмывала с утра и даже не думала о чём-то таком пошлом, да и сейчас не думала. “Подумать только! Я, да смотрела на него? У меня уже скоро свадьба с Бени! Дряхлая бабка!” На сегодня её отпустили, а завтра придумают новое наказание. “Но завтра есть завтра, так?” Подумав об этом она уже бежала, а то это завтра может оказаться сегодня если ее заметят родители или этот дряхлый дед…
Проследив за девушкой в окно Баа попросила сына закрыть его.