Натуралист на Амазонке
Шрифт:
Нас немало забавляла безмятежная, праздная жизнь населения. Впоследствии у меня было достаточно времени, чтобы привыкнуть к жизни в тропических селениях. В этих деревушках жизнь течет привольно, размеренно, pro bono publico [для общего блага], и европейцу нужно некоторое время, чтобы свыкнуться с ней. Не успели мы устроиться в наших комнатах, как явилась кучка молодых бездельников поглазеть и поболтать, и нам пришлось отвечать на всевозможные вопросы. Двери и окна в домах отворены на улицу, и люди входят в любую дверь, когда им заблагорассудится; существуют, однако, и менее доступные помещения, где живет женская половина семейств. В фамильярности здешних жителей нет ничего намеренно оскорбительного, она проистекает только из стремления к вежливости и общительности. Молодой мамелуку по имени Суарис, эскриван, т.е. гражданский чиновник, привел меня к себе в дом, чтобы показать свою библиотеку. Я был немало удивлен, увидев избитый набор латинских классиков: Вергилия, Теренция, Ливия, послания Цицерона. В этот начальный период моего пребывания в стране я еще недостаточно был знаком с португальским
Из деревни открывался великолепный вид: на противоположном берегу Токантинса, за далекими островами, покрытыми зеленым лесом, тянулась полоска серого леса. Теперь мы уже находились довольно далеко за пределами низменной аллювиальной области собственно Амазонки, и климат тут был, очевидно, гораздо суше, чем около Пара. Дождя не было уже много недель, и горизонт был окутан дымкой, настолько плотной, что солнце перед заходом напоминало кроваво-красный шар. В Пара этого никогда не бывает: звезды и солнце видны одинаково ясно и четко и на горизонте, над верхушками далеких деревьев, и в зените. Эта чудесная прозрачность воздуха происходит, несомненно, от равномерного распределения в нем невидимых паров. Я запомню навсегда великолепное зрелище, которое открылось однажды передо мной на заре во время плавания по реке Пара. Наша большая шхуна неслась под свежим, поднимавшим на воде пену ветром, когда забрезжил рассвет. Воздух был до того чист, что нижний край диска полной луны сохранял всю резкость очертаний, пока не коснулся горизонта на западе. Между тем на востоке вставало солнце. Два громадных шара были видны одновременно, и переход от лунной ночи ко дню был настолько неуловим, что казалось, будто всего-навсего рассеивается пасмурная погода.
Леса вокруг Баиана выросли заново — земля здесь некогда возделывалась. Среди зарослей встречалось много кофейных и капоковых деревьев [13] . По высокому, неровному берегу протянулась на несколько миль прелестная лесная тропинка — она шла от дома к дому вдоль края обрыва. Я заходил в некоторые дома и беседовал с жителями. Все они были бедные люди. Мужчины отсутствовали: они ловили рыбу, иные очень далеко, на расстоянии многих дней пути; женщины разводят маниок, приготовляют фаринью, прядут хлопок и ткут, выделывают мыло из жженой шелухи какао и масла андиробы и выполняют другие домашние работы. Я спросил, почему они допускают плантации до одичания. Они ответили, что бесполезно и пытаться разводить здесь что бы то ни было: муравьи сауба пожирают молодые кофейные деревья, а всякий, кто пытается бороться с этими разорителями, неизменно терпит поражение. Местность по берегам реки плотно заселена, по-видимому, на протяжении многих миль. Население почти целиком состояло из смуглых мамелуку. Я видел также довольно много мулатов, но очень мало негров и индейцев, и никого нельзя было причислить к чистокровным белым.
13
Капоковые деревья — южноамериканские роды Bombax и Ceiba из семейства баобабов. В плодах капоковых деревьев имеется много волосков, которыми выстланы стенки коробочки плода. Из этих волосков, известных под названием капок, изготовляют волокнистый материал, однако из-за ломкости волосков они не годятся для изготовления пряжи. Лучшие сорта капока, доставляемые некоторыми видами Ceiba, служат предметом вывоза в Европу.
Прибыл сеньор Сейшас; он обошелся с нами чрезвычайно любезно. Он сразу же дал нам двух людей, зарезал в нашу честь вола и вообще выказывал нам большое уважение. Впрочем, семейству своему он нас не представил. Как-то мне удалось мельком увидать его жену, маленькую хорошенькую мамелуку, когда она перебегала задний двор с молодой девушкой, кажется дочерью. Обе носили длинные халаты из яркого ситца и держали во рту длинные деревянные курительные трубки. Комната, в которой мы спали и работали, служила прежде кладовой для какао, и по ночам мне часами не давали спать крысы и тараканы, которыми изобилуют подобные места. Последние во множестве бегали по стенам, и то и дело один из них с шумом падал мне прямо в лицо, а если я пробовал сбросить его, забирался ко мне под рубашку. Что касается крыс, то они всю ночь напролет гонялись друг за другом по полу, вверх и вниз по деревьям и по стропилам открытой крыши.
7 сентября. Мы выехали из Баиана ранним утром. Один из наших новых матросов был добродушный и услужливый молодой мулат по имени Жозе; второй был угрюмый индеец по имени Мануэл, вынужденный, видимо, поступить к нам на службу против своей воли. На прощанье сеньор Сейшас послал нам в лодку немного свежей провизии. В нескольких милях выше Баиана проток сильно обмелел; мы несколько раз садились на мель, и матросам приходилось вылезать из лодки и толкать ее. Алешандру подстрелил здесь из лука несколько неплохих рыб. Я впервые увидел, как ловят таким образом рыбу. Стрела состоит из тростника с острым стальным наконечником, вставленным в отверстие на конце и привязанным тонкой бечевкой из волокон ананасовых листьев. Подстрелить рыбу таким образом можно лишь в самой прозрачной воде; искусство состоит в том, чтобы, прицеливаясь, правильно учесть преломление света.
На следующий день перед восходом солнца поднялся попутный ветер, матросы проснулись и поставили паруса. Весь день мы скользили по протокам между островами с длинными белыми песчаными пляжами, на которых время от времени пробегали водяные и голенастые птицы. Лес был низменный, сухой и неприятный на вид.
М-ру Ливенсу сказали, что деревья кедра растут у Трокара, на противоположном берегу реки, около красивых округленных холмов, покрытых лесом, который виден из Патуса, и мы направились туда. Мы нашли там несколько семейств, разбивших лагерь в чудесном месте. Берег постепенно спускался к воде, и несколько раскидистых деревьев покрывали его своей тенью. Подлеска здесь не было. Между стволов деревьев висело много гамаков, повсюду были разбросаны предметы домашнего обихода. Сейчас в лагере оставались женщины, старые и молодые (из последних некоторые были очень миловидны), с кучей детей; кругом бегали домашние животные. Все эти простые, дружелюбно настроенные люди были метисами; они объяснили нам, что являются жителями Камета и приехали сюда, за 80. миль, на летние месяцы. Оправдать свой выезд они могли только тем, что «в городе летом такая жара, а они все до того любят свежую рыбку». Так эти простые люди, не задумываясь, бросают дом и дела, чтобы отправиться на три месяца на пикник. Проводить ежегодно несколько месяцев ясного сезона в более диких местах страны вошло в обычай у этого класса населения по всей провинции. Они берут с собой всю фаринью, какую только им удается наскрести, и это единственный предмет питания, которым они обычно запасаются. Мужчины добывают ежедневное пропитание охотой и рыболовством, иногда собирают немного каучука, сарсапарели или копайского бальзама, чтобы продать купцам по возвращении; женщины помогают грести в челнах, стряпают, а иногда ловят рыбу на удочку. Погода все время стоит чудесная, и дни и недели бегут счастливо.
Один человек вызвался пойти с нами в лес и показать несколько деревьев кедра. Мы прошли милю или две по колючим зарослям и, наконец, подошли к берегам ручья Трокара, который течет по каменистому руслу, а милей выше устья падает вниз со скалистого уступа, образуя прелестный водопад. По соседству мы нашли несколько экземпляров своеобразного наземного моллюска — крупной плоской улитки с лабиринтовидным устьем (Anastoma). Впоследствии мы узнали, что это был вид, открытый за несколько лет до того ботаником д-ром Гарднером в верховьях Токантинса.
Здесь мы в первый раз увидели великолепного гиацинтового ара (Macrocercushyacinthinus — по латыни, араруна — у туземцев), один из самых красивых и редких видов семейства попугаев. Встречается он только во внутренней Бразилии, от 16° ю.ш. до южной границы долины Амазонки. Он имеет 3 фута в длину от клюва до конца хвоста и весь окрашен в мягкий гиацинтово-голубой цвет, за исключением колец вокруг глаз, где обнажена белая кожа. Птицы эти летают парами; питаются они твердыми орехами с нескольких пальм, особенно мукужа (Acrocomialasiospatha). Орехи, которые до того тверды, что их трудно разбить даже тяжелым молотком, ара своим мощным клювом превращают в мягкую кашицу.
М-р Ливенс был до глубины души возмущен жителями Патуса. Снизу пришли два человека с намерением, как я полагал, наняться к нам, но затем отказались. Местный начальник, не то полицейский, не то комендант, был, видимо, весьма скользкий субъект и, по-моему, отговаривал людей от службы у нас, хотя всячески делал вид, будто помогает нам. Эти отдаленные селения служат приютом многим ленивым и недостойным людям. В то время было нечто вроде праздника, и народ напивался допьяна кашири, хмельным напитком, изобретенным индейцами. Для его приготовления маниоковые лепешки вымачиваются в воде, пока не начнется брожение; вкус у напитка такой же, как у свежего пива.