Натуральный обмен

Семакова Татьяна

— Проехали, — отрезала сурово, — Максим. Рассказывай.

— Ну, я… короче, в офис только устроилась, недели не прошло, он меня за руку поймал, буквально. Я в столе Олега рылась, поздно уже было, все ушли. Ну я и выложила всё, делать-то нечего. Сказал, что разберётся, но чтоб я нос свой не совала. А я… короче, всё равно приезжала. Он про Олега узнал, сказал ещё раз приеду, он сам тебе всё выложит. Злился очень, много всего наговорил… Какая я подруга в красках расписал, Олег собака на сене и прочее. Стул сломал, повезло, что не об мою голову… Ну я прикинула, чего его так разбирает, и поняла. Подумала, ты Олега не любишь, он — тебя, нужен какой-то стимул для развода, а Максим хорош и, судя по всему, по тебе давно сохнет.

Видела, что он на ферме дом забронировал, ну и подумала — почему бы вам не познакомиться? Притащила тебя туда, а его нет… вот, думаю, засада, чё делать? Скука смертная, я уж и так и эдак, вся из себя дачница… потом мост этот чёртов, потом ты странная стала, пропадаешь где-то целыми днями. Я решила, привыкла, понравилось на природе и всё такое, а саму тошнит уже от этого запаха и комаров… А потом уже, после стрельбы когда пришла, я догадалась, где ты лазила и с кем. Разозлилась на него, что уехал, тебя бросил, только жареным запахло, позвонила и всё выложила, а он давай орать с ходу — я еду, сидите не рыпайтесь. А ты такая настойчивая и вроде дело говоришь, пошла, думаю, встречу его, поговорим. Иду, слышу, машина едет, на всякий случай в кусты, а он заметил, похоже, остановился, выскакивает, как в свете фар появился, я драпанула дальше, чем видела… ну ты помнишь с какой он рожей ходил, натурально ночной кошмар, — я слабо хмыкнула, а она поморщилась: — Бегу, дороги не разбирая, он за мной, пока не оступилась. Страху натерпелась — жуть… пока он орать не начал на меня, тогда уж узнала.

— И вы придумали романтическую сказочку, — не удержалась от язвительности, а Марина кивнула:

— Я. Подумала, чем плохо такое знакомство? И всё совершенно естественно. Он прикинул и согласился. Всяко лучше правды, да и впутывать тебя не хотел… ну а я… сказал отсидеться в больнице — я сидела. Там такое творилось, до сих пор в кошмарах снится… Ирма ещё, бежит со стороны столовой, смеётся. Смеётся! Я чуть кукушкой не поехала с ней на пару! Думай, что хочешь, но я лучше посижу трусливым зайцем. И Виталика совершенно не жалко, — закончила неожиданно и поднялась, оставив меня одну.

Я уставилась в потолок без мыслей и пролежала так, пока от бездействия не начало зудеть во всех конечностях. Минут пятнадцать.

Умылась, приняла душ, приготовила завтрак, потом обед, потом начала прибираться, поглядывая за окно на Марину в плетёном кресле с книжкой в руках и гадая, как столько лет мы дружили. Что нас связывало всё это время? Такие разные… Смотрю, смотрю и понимаю, что страницы она не переворачивает. Занервничала и пошла на улицу, застав её в глубоких раздумьях.

— Ты бы хоть шевелилась! — проворчала, садясь в соседнее.

— Я шевелюсь, — хмыкнула в ответ, — внутри. Мозгами. Виталий меня у дерева спиной прижал и велел не двигаться, когда стрелять начали. Периодически говорил что-то, типа, ходят, ищут кого-то, по домикам шарятся. Я не видела. Обернулась уже когда Ирма засмеялась. За ней мужик с пистолетом в руке, идёт, спокойно так, размеренно, а она по поляне кружит, руки в стороны расставила, шляпу сняла, волосы развиваются. Понятно, что не в себе, но это, всё же, перебор… И убивать её ему не хотелось. Потом ещё один подошёл, с претензией, мол, чего ты ждёшь? А тот ему в ответ — да она безобидная, нахрена? Себя не помнит, нас — тем более. И тот ему грубо — проверять не буду. Делай дело или присоединишься. Тот второй ушёл, а первый подошёл ближе и извинился перед ней. А Ирма ему в ответ — ты хороший мальчик, но на мост не ходи. И он выстрелил. Стоял над ней так долго, что за ним пришли. А потом какой-то треск с оврага, один туда побежал, орут, опять выстрел, я за деревом спряталась и больше не высовывалась, пока Виталий не сказал, что, похоже, ты вернулась.

— То есть, про домики Виталий сказал? — уловила суть, а Марина слабо кивнула.

— Любопытно, да? Зачем ему врать? Не разулись же

они, в конце концов.

Я задумалась, но мысль развить не успела — ворота начали открываться, а через несколько секунд буквально ворвался Вася, припарковавшись у самых ступенек. Обошёл машину, открыл багажник и вытащил за ноги Веронику.

— Когда тебе брюхо прострелят, лично я тебя штопать не буду, — заявила она сурово и скрестила руки, болтаясь вниз головой.

Вася вздохнул, подошёл к нам, перехватил её за одну руку и положил на диванчик рядом с нами.

— Рожа у тебя не треснет, Василий Петрович? — спросила Марина язвительно. — Устроил, блин, гарем!

— Да мне одной за глаза… — ответил хмуро и пошёл к машине.

Когда выехал, Вероника села поудобнее и хмыкнула:

— Полагаю, телефон он у тебя отобрал.

— Да я вырубилась… — ответила покаянно, — новости есть?

— На ферме полазить не получилось, — поморщилась Вероника, — вы уехали и начали стрелять. В воздух, полагаю, но предложение убраться было слишком явным, во второй раз судьбу искушать не хотелось. Доехали до гостиницы на двух машинах, Сашка сказал — с сопровождением. Часов до четырёх фотографии смотрели и видео, а утром ваш Василий припёрся, повезло, что на редкость галантный парень оказался, если не брать в расчёт багажник, и разрешил, хотя бы, одеться, — задрала кофту с футболкой и вытащила планшет из-под ремня джинс. Марина хохотнула, а я сказала с чувством:

— Я тебя люблю!

— Ты моя на век, — хмыкнула Ника и закопалась в планшете. — Лёва, парнишка тот, настоящий волшебник. Перед самой стрельбой тачка подъехала, без фар, на видео попала, но темно уже — ни черта не видно. Так вот, он поколдовал и вуаля. У нас есть номера. Ещё две рожи мелькнули в окне, тоже вполне различимы. В общем, для следствия этого более, чем достаточно, но есть нюансы. Первый — ты захныкала улики, которые могли бы дело закрыть, наплела с три короба, Марина вообще сбежала.

— Это всё первый пункт? — спросила кисло, а она кивнула:

— Второй — у Василия ровно та же информация.

— Ты рассказывала ему о Ирме? — спросила у Марины, а та отрицательно мотнула головой. — Тогда не вся. Думаю, один из тех парней её знал. Она сказала — хороший мальчик, думаю, знала его ещё когда он пешком под стол ходил.

— Она могла это и просто так ляпнуть, — поморщилась Марина, — но эта мысль и мне в голову приходила. Только толку от неё, если о ней мы так же ничего не знаем?

— Есть мысль… но надо выбраться отсюда. Плюс, Олег обещал развод — я такую возможность не упущу.

— Олег обещал развод? — переспросила, сглотнув, а я невольно ухмыльнулась. — Прости… — тут же сдулась подруга, а я начала деловито:

— План такой…

Через пять минут мы втроём поднялись на третий этаж и через окна попытались обнаружить хоть одного из тех, о ком говорил Вася, но усмотрели лишь машину за забором, у главных ворот. У соседей слева по участку разгуливала огромная лохматая псина недружелюбной наружности, у соседей справа была на столько заросшая крапивой территория, что я начала чесаться, позади дома стеной стоял лес и увидеть вообще ничего не представлялось возможным, но за каждым кустом чудилось движение.

— Я выбираю крапиву, — заявила Вероника в толстовке с длинным рукавом.

— Где гарантия, что там никто не засел? — поморщилась в ответ.

— Ну, лучше быть пойманной, чем сожранной, — пожала плечами невозмутимо, — а ты что предлагаешь?

— Разделиться, — вздохнула я в ответ и ещё через пять минут мы приступили к операции.

Ника заняла позицию с торца дома, без труда спрятавшись за сосной, я затаилась в кустах смородины у забора со стороны собачки, а Марине досталась главная роль. Она выскочила из дома, перемазанная томатной пастой, оставшейся после приготовления борща, и истошно заорала, дрожа всем телом и сжимая в одной руке «окровавленный» нож.