Натюрморт с живой белкой
Шрифт:
— Кто первый?
Она специально не оборачивалась к Денису. С одной деталью в мужском теле природа промахнулась, и античные художники выкручивались, как могли — уменьшили в размерах, а потом даже додумались лепить фиговый листок. Или плавки. Которых на Денисе сейчас нет. Она выбирала его ради именно этой детали, но почему тогда ноет сердце?
— Вместе, — предложила она, продолжая глядеть на воду: отражение выглядит менее пугающим, чем оригинал.
Денис тут же нашел ее пальцы, и брызги неподвижной воды оросили спину Белки раньше, чем она оказалась в бассейне. Денис окунулся с головой, и она ушла под воду вместе с ним
— Ты с ума сошла!
Денис вытащил ее на поверхность чуть ли не за волосы! Именно тогда Белка, открыв от изумления рот, хлебнула воды. И в довершение всего получила по спине. Окончательно закашлявшись, Белка ухватилась за бортик и ткнулась носом в мокрую плитку.
— Прости, если сильно, — рука Дениса легла ей на плечо, но Белка не подняла головы. — Ты меня напугала.
Он развернул Белку к себе лицом, и она подползла еще ближе к бортику, чтобы повиснуть на локтях. Грудь сразу прибавила в размере, и вода билась о нее, точно о волнорез. Но Денис продолжал смотреть ей в лицо, так что грудь лицезрела лишь сама Белка, пряча глаза от его встревоженного взгляда. Но такой расклад Дениса не устраивал, потому он взял ее за плечи и встряхнул.
— Не молчи! Если я сделал тебе больно, так и скажи! И я извинюсь, — добавил он тут же скороговоркой и как-то уж слишком тихо. — Я извинюсь, Белла!
Она подняла глаза и не сумела больше отвести взгляда от его бледного лица.
— Да все нормально, — прошептала она, теряя голос. — Я не тонула. Я могу долго находиться под водой.
— Девочка с жабрами прямо, — попытался улыбнуться Денис, но улыбки у него не вышло.
Белка прищурила глаза:
— Скажи правду, Денис. Ты переходил когда-нибудь границы дозволенного в своей агрессии?
Он на мгновение отвел глаза.
— Мы не на приеме у психолога. Говори прямо: бил ли я кого-нибудь? Отвечу так же прямо: бил. Один раз, но мне этого хватило.
Белка почувствовала, как у нее сжался живот и тяжелым камнем укатился к сведенным ногам.
— Ты хотел сказать — ее?
Денис полностью отвернул от Белки лицо.
— Да. Это был приступ неконтролируемой ревности. Но ударил я один раз. Когда увидел у нее на лице кровь, тут же остановился.
— И потому она ушла?
Денис спрятал лицо в ладонях, и ответ вышел совсем хриплым:
— Она бы и так ушла. Алиса и пришла сказать об этом. И сделала это на работе, боясь моей реакции. Ты хочешь подробностей?
Он подтянулся на руках и сел на бортик. Чтобы не оставаться на уровне его ног, Белка тоже вылезла из воды и устроилась рядом.
— Если только ты сам хочешь поговорить?
Последовала секундная пауза.
— Если только ты хочешь это услышать? — прошептал он едва различимо. — Чтобы чувствовать себя рядом со мной в безопасности.
Белка положила сцепленные в замок руки себе на колени.
— Да, я хочу это знать.
На самом деле она не хотела. Она просто знала, что должна помочь ему. Мужчин вообще трудно разговорить. И когда они начинают говорить, лучше слушать. И еще их учат никогда не плакать, а плакать им порой хочется не меньше, чем девчонкам.
— Самой большой моей ошибкой было устроить Алису на работу к нам в офис. Но мне и всем остальным это казалось в тот момент самым правильным решением. Может, тебе и не понять, но у нас до сих пор к девушкам не очень хорошее отношение в рабочей среде, ну ты поняла…
Белка кивнула.
— Знаешь, Алиса ни в коем разе не казалась мне, как у вас говорят, форчун хантер. Ну, я не думал, что она ради денег может продать себя… И, когда пару раз заставал ее за странными разговорами в кабинете начальника, я списывал это на дела. Потом тогда еще навалилось море проектов, я, как вол, пахал. Уставал страшно и совсем потерял бдительность. Я вообще считал, что ей можно доверять. Но потом был корпоратив. Будешь смеяться — на день независимости России. В июне. Шампанское на нее подействовало странно, и в общем я увидел их целующимися. Дома она сказала, что он ее заставил и попросила замять тему. Я внял просьбе и уехал на пару дней в Москву, выпросив командировку. Когда я вернулся, она оказалась у мамы. Во всяком случае, я поверил, когда она сказала это по мобильнику. На следующий день она зашла ко мне в офис. Дальше ты знаешь… Она сказала это тихо и собиралась уйти. А на меня как помутнение нашло. Вы это называете блэкаут. Я ударил ее на глазах у всех. Больше я пока в офисе не был. Тусуюсь в Европе, — закончил он бодро и вдруг зажал себе рот, будто при приступе тошноты.
Белка сидела неподвижно, не зная, надо что-то говорить или нет…
— Денис, — позвала она тихо и, даже когда он не обернулся, продолжила: — Я совершенно случайно нашла у отца книгу американского психолога по воспитанию мальчиков. Там было написано, что главное наше с вами отличие, что мы тут же отдаем миру эмоции, а вы — копите. И потом, когда ваша копилка переполняется, вы взрываетесь. Никто, и тем более вы сами, не можете предсказать, какая капля будет последней в чаше вашего терпения. Может, лающая собака или придурок, который подрезал тебя на дороге. Поэтому так и много мужской агрессии на дорогах. В тот момент твоя чаша просто переполнилась. Относись к этому так.
Прошла секунда. Две. Три. Наконец Денис повернул голову, но продолжал молчать.
— Ты что, не понимаешь? Я не наорал, я ударил ее. Будто передо мной был мужик. Сжал руку в кулак и врезал со всей дури.
Белка почувствовала у своего носа кулак Дениса и заставила себя не дернуться.
— Это была последняя капля. Относись к этому так, — повторила она.
Кулак исчез, но Белке пришлось склонить голову под градом посыпавшихся на нее ругательств, когда Денис вскочил на ноги.
— Дура! — было последнее, какое она услышала, и тут же получила по голове полотенцем.
Схватив его, она принялась судорожно вытирать и так уже почти сухое тело. Высохло ли оно под солнцем или под взглядом Дениса, непонятно, но обернуться к нему оказалось делом трудным, но Белка все же сумела взглянуть ему в глаза. И чуть не проговорилась про мать… Нет, она погибла в автокатастрофе. Пусть для нее мать умерла немного иначе, но Денису достаточно ее прежних слов. Нынешние оказались не нужны ему.
И когда Денис резко повернулся к ней спиной, уже замотанный в полотенце, Белка вдруг подумала страшную вещь — а что, если мать не врала судье? Врала, конечно, про постоянные издевательства — их бы Белка точно заметила. Но ведь могло же случиться такое, что и задерганный на работе Мартин мог утратить на мгновение контроль. У матери характер не из легких, она вечно донимала его тем, что он постоянно, по ее мнению, экономил на них. А что если… Нет, об этом лучше не думать.