Натюрморт (в сокращении)
Шрифт:
— Не очень, — ответил Джереми. — Чуть больше четырех лет.
— А до этого?
— Армия.
— Армия?
— Долгая и грустная история. — Он вздохнул, словно бы размышляя, рассказывать или нет. — Мы с женой едва сводили концы с концами. Я взял кредит на обучение, и армия предложила его погасить. Офицер, проводивший набор, сказал, что вряд ли меня отправят за океан, скорее всего, припишут к медчасти и я так никогда и не увижу ни одного боя.
— И куда вас отправили?
— В Афганистан.
— Офицер,
— В том-то и штука. Не то чтобы прямо солгал. Он очень осторожно выбирал слова.
— Вы испугались?
— Да.
— Вы убивали? — Голос Дрю упал до шепота.
Долгая пауза.
— Да.
— Ужас какой. Я бы никого не смогла убить.
Джереми потянулся к своему кофе и сделал первый глоток.
— Вы удивитесь, на что может оказаться способен человек, особенно, если его жизни угрожает опасность.
— Долго вы там пробыли?
— Двадцать три месяца, одну неделю и пять дней. Но кто считал? Жена и та меня не дождалась. Однако что сделано, то сделано. — Он перешел к ногам Кейси. — А вы?
— Я?
— Как сложилась ваша жизнь?
— Кажется, у меня еще все впереди, — пожала плечами Дрю.
— Не решили, кем хотите стать в итоге?
— Это ужасно, да? Мне ведь почти тридцать, и у меня ребенок.
— Я верю, вы найдете свое призвание.
— Э-э, спасибо за поддержку. Спасибо. А можно вам задать еще один вопрос? — сказала Дрю.
— Задавайте.
— На что это похоже — убить человека?
Молчание. Потом:
— Я не могу ответить.
— Ой, простите. Мне не надо было спрашивать.
— Нет, дело в том, что я не знаю, как ответить. Честно говоря, я не помню, что чувствовал. Я так боялся! — Он помолчал, глотнул еще кофе. — Ты в чужой стране, не понимаешь языка. И единственное, что ты твердо знаешь, это что бомбы и мины взрываются. Когда ты стреляешь и видишь, что кто-то упал, тебе некогда рассуждать или прислушиваться к себе — можно только порадоваться, что упал не ты. Не знаю… Всюду разрушения. Всюду кровь. Рано или поздно перестаешь все это воспринимать. В этом и ужас — убить человека и совсем ничего не почувствовать.
А Уоррен? Неужели он ничего не чувствовал, разрабатывая план моего убийства? Совсем ничего?
— Иногда так хочется ничего не чувствовать. Поэтому люди и принимают наркотики, чтобы можно было ничего не чувствовать, — сказала Дрю.
— Вы для этого их принимали?
— Считается, что наркотики принимают для кайфа, — ответила Дрю. — Но на самом деле не просто для кайфа, а для такого, высшего кайфа, когда плывешь надо всей этой дрянью и вообще ничего не чувствуешь.
— Я пробовал кокаин, — признался Джереми. — Ломка невыносима. Ну и решил, что оно того не стоит.
— Ага, я решала так много раз.
— А сестра? — спросил Джереми, сгибая и разгибая ногу Кейси.
— Нет.
— Сейчас — нет, — заметил Джереми.
— А сейчас — нет. Разве это справедливо? — Дрю сжала руку Кейси. — Всю жизнь она была хорошей дочерью и отличной женой и вот чем кончила. Вы пошли в армию, чтобы расплатиться с кредитами, а в итоге убивали людей. А я полжизни провела под кайфом, и вот сижу здесь, живая и практически здоровая. И в чем смысл?
Смысл в том, что не мы управляем жизнью. Смысл в том, что гарантий нет, но мы не должны сдаваться. Смысл в том, что мы, слабые и глупые, тянемся друг к другу…
— Господи! — воскликнула Дрю. — Она сжала мне руку.
— Что? Вы уверены?
Кейси почувствовала, что Джереми схватился за ее руку.
— Я ничего не чувствую, — сказал он через несколько секунд.
— Клянусь! Мне никогда ничего не мерещится, — настаивала Дрю.
— Кейси, вы можете еще раз? — Джереми сжал ей пальцы, словно показывая, что надо делать.
Да, могу, могу! Вот так. Жму! Жму!
— Ну что? — нетерпеливо спросила Дрю.
— Не знаю.
То есть как? Я же крепко сжимаю ваши пальцы.
— Давай, Кейси. Ты же можешь, — подбадривала Дрю.
— Что она может? — спросила Пэтси, появившись на пороге.
— Кейси только что сжала мне руку, — объяснила Дрю.
— Что? Вам, наверное, показалось, — отмахнулась Пэтси.
— Даже если она действительно сжала вам руку, — сказал Джереми, — это не значит, что она сделала это сознательно.
— А что это значит? — прозвучал вдруг голос Уоррена.
Кейси вся сжалась от страха, услышав его.
— Скорее всего, мышечный спазм, — предположил Джереми.
— А может быть, нет, — сказала Дрю. — Может быть, это значит, что к Кейси возвращается способность пользоваться руками. Может так быть?
— Может, — ответил Джереми. — Но лучше не надеяться понапрасну.
— Джереми прав, — сказал Уоррен, поднося к губам руку Кейси и нежно целуя каждый ее пальчик. — Подождем, посмотрим.
Глава 9
Стояла ночь, в доме было тихо.
Кейси лежала без сна в своей кровати. Сколько же времени прошло с тех пор, как я сжала руку сестры? Она старалась вспомнить каждую подробность этого события. Неужели я сделала это? И если да, то было ли это сознательным действием? Уоррена определенно интересует ответ.
Весь день он дежурил возле Кейси, следил за малейшим сокращением ее мышц, обедал не отходя и отказался от ужина, держа ее за руку и уговаривая сжать ему пальцы.