Научи меня быть слабее
Шрифт:
– Майя, давай почитаем с тобой? – спрашиваю ее, ища сказки Чуковского.
– Что скажешь насчет «Тараканище»? – демонстрирую ей обложку одной из книжек. Посмотрев на усатое насекомое, Майя хмурится и отрицательно качает головой.
– Согласна. Слишком уж жестоко, – киваю, продолжая поиски. – Хм… «Муха-цокотуха»?
Малышка кивает, хватая ручками корешок книги.
– Вот и отлично, – улыбнувшись, усаживаю ее на свои колени.
Дальнейшие пятнадцать минут посвящаем везучей Мухе.
– Все готово, пойдемте, – как только я дочитываю
Некоторое время едим в полной тишине.
– Анют, что случилось? Дэн опять накосячил? – не выдерживает подруга. Вздохнув, отодвигаю подальше приборы.
– Наша поездка отменяется. Он летит в Швейцарию на какой-то там симпозиум.
– Ох… Ты расстроена? – хмурится Алена, удерживая в руках норовящую сползти с колен Майю.
– Как видишь…
– Сволочь он, конечно, – вздыхает она. – Но, с другой стороны, он ведь не по кабакам, как мой, шляется…
– Не звонил тебе больше? – пытаюсь перевести тему.
– Я хотела с тобой об этом поговорить как раз, – прячет взгляд, опускает малышку на пол. А когда она поднимает на меня глаза, я понимаю, что Алена каким-то образом уже успела помириться с Владом и теперь не знает, как мне это сказать.
– Он сегодня с утра приезжал. Долго извинялся. Рыдал. Просил прощения. Умолял вернуться, дать ему второй шанс.
– Так, а чем он объяснил подобное поведение?
– Понимаешь, ребенок… это так тяжело для них, для мужчин, – заламывая руки, произносит подруга. – Меняется весь уклад жизни. Плюс – на работе у него нервная обстановка. Скоро будет сокращение, и Влад может попасть под удар. А так как он является единственным кормильцем в нашей семье, очень нервничает, – подруга замолкает, поднимает на меня глаза, желая убедиться, что я ее слушаю и понимаю.
– А в тот день хотел пойти на корпоратив со всеми, развеяться. Говорит, если тебе сказал бы, сразу полетели бы в мой адрес оскорбления: гад, негодяй, развод. В общем… клянётся, что не было у него никого…
Я молчу. Честно говоря, звучит все очень неправдоподобно и жалко. Да, без трудностей никуда, но позволять себе бросать жену одну, когда болеет ребенок… нет, мужчина так не должен делать. Хотя, что я могу знать? У самой в личной жизни полная неразбериха.
– Если тебе так лучше, конечно, стоит простить. Тем более, он отец ребенка, – решаю поддержать ее. Ведь понимаю, что Аленка для себя уже все решила.
– Он сегодня приедет за нами, – подтверждает мои мысли Алена. – Я осталась до вечера, чтобы передать тебе ключи.
– Конечно, давай, я помогу тебе вещи собрать. Посижу с малышкой, – поднимаюсь из-за стола, принимаясь за мытье посуды. На душе противно и гадко. Чтобы не сорваться, пытаюсь занять себя, хоть как-то отвлечься.
– Ань! С тобой точно все в порядке? Я могу остаться, – раздается за спиной взволнованный голос Алены.
– Нет, в порядке. Я просто расстроена из-за сорвавшегося отпуска, – обернувшись, улыбаюсь, старательно пряча озабоченность.
– Но ты права. Дэн ведь не гулять едет. Так что, переживу, – пожав плечами, возвращаюсь к своему занятию. Справившись с посудой, отправляюсь в гостиную с малышкой, пока Алена собирает сумки.
Спустя три часа я остаюсь абсолютно одна. После того, как за Аленкой захлопывается дверь, мне вдруг становится не по себе. От одиночества и тоски.
Опустившись на кровать, долгое время лежу, глядя в потолок. Раздумываю над ситуацией. Как поступить? Позвонить шефу и попросить перенести отдых? Или…
Нет! Не стану я ничего переносить. Если Денис не считается с моими желаниями, я тоже не буду принимать во внимание его чаяния. Мне есть с кем провести эти семь дней. И я сделаю это с огромным удовольствием.
***
Сообщив папе о том, что море отменяется, я собрала вещи и улеглась спать. Отец был очень рад, даже хотел забрать меня с утра. Но я уверила, что доеду сама.
Легла я рано, но заснуть все равно не получалось. Дэн звонил несколько раз, прислал с десяток сообщений с извинениями и объяснениями. Умом я понимала, что ничего нового он не совершил, и для такого, как Денис, ничего криминального в его поступке нет, но обида все равно грызла меня.
А потом мысли постепенно перетекли в иное русло. Словно наваждение какое-то, без конца в голове всплывал образ Серебрякова. Его наглые глаза, его самодовольная улыбка. Необычная тату… хотела бы я рассмотреть ее более детально. Интересно, что она значит для него?
Надеюсь, устроив своих бодигардов на обучение к моему отцу, сам он больше не станет приезжать на полигон. Не хотелось бы мне сталкиваться с ним… Хотя… я лгу сама себе. Говорю, что не хотелось бы, а сама только и вспоминаю те запредельные, раздражающие своей неконтролируемостью ощущения, которые я испытываю, находясь рядом с Артемом.
По пути на полигон Денис снова мне позвонил. Решив не усугублять наше и так шаткое положение, я взяла трубку.
– Анют, слава богу. Думал, уже все, не захочешь меня слышать, – облегченно вздохнув, произносит уставшим голосом. – Ань… прости меня. Я… ты была права, – он очень устал и подавлен. Даже так, через динамик телефона, слыша лишь его голос, я понимаю, что Денис очень переживает из-за нашей ссоры. И в какой-то момент мне даже становится стыдно.
– Я не подумал о тебе. Мне предложили поехать, и я тут же согласился. Но это не потому, что я не люблю тебя или ставлю на последнее место. Просто это такой шанс… один на миллион, понимаешь? Это для нас… Я смогу устроиться в дорогую клинику, смогу стать высококвалифицированным, хорошо оплачиваемым специалистом. Я понимаю, что недостаточно уделяю тебе внимания. Понимаю, что ты заслуживаешь большего и лучшего. И я обещаю, если ты потерпишь сейчас, получишь все это. Ты не будешь ни в чем нуждаться, Ань. Я тебе клянусь. Только поверь мне, – Дэн произносит эти слова с запалом, будто убедить меня в этом – единственный его шанс на спасение.