Научи меня любить
Шрифт:
Морозова присела на стул даже не сняв обувь и закрыла лицо руками. После совещаний всегда хочется принять душ, дабы смыть с себя весь этот жуткий поток информации и негатива.
Стоя под упругими струями, приятно барабанившими по коже, Дарья постепенно оживала. Голову заполняли приятные воспоминания их с Сазоновым встречи в препараторской. Да что там голову! Всё тело стало наполняться теплом и негой. А ещё этот стыд. Она и студент. Мальчик. Её ученик.
В голове долбило, что это неправильно, противоестественно, неэтично. Может даже незаконно. Хотя тут
Морозова даже воду сделала горячее, резко вздохнув от обжигающих капель. Пусть жжёт, пусть будет больно. Боль как наказание за её вину.
В душевой кабинке собралось столько пара, что уже просто нечем было дышать, и Дарья, выключив воду, резко распахнула дверцу. Свежий прохладный воздух ворвался в лёгкие, вызвав приступ кашля. И тут смартфон сообщил, что пришло сообщение.
Ещё мокрыми руками Дарья схватила телефон. «Буду через час» — сообщил Сазонов.
— Час! — ойкнула Морозова. — Я же даже убраться не успею.
Но она успела. Постаралась. Даже чайник на плиту поставила. Только вот волосы как следует высушить времени не хватило, поэтому они завились в разные стороны, непослушными локонами оттопырившись у лица.
– На удивление симметрично, — недовольно пробормотала Морозова, стоя у зеркала и тщетно пытаясь заправить локон за ухо.
Ругала себя. Ну в самом-то деле? Ну что же она как девчонка пятнадцатилетняя? Даже ладошки вспотели, и пришлось их в который раз вытереть о джинсы.
Дарья аж подпрыгнула от трели звонка, а сердце забилось быстро-быстро. Влюбилась, дура, по уши. Так нельзя, слишком рискованно. Ей вообще нельзя влюбляться, всегда одни только слёзы потом. А ещё и в такой ситуации.
Влажные пальцы с дрожью скользнули по замку, открывая дверь.
— Привет, — Сазонов улыбнулся и, не дожидаясь приглашения, вошёл в квартиру.
Он улыбался как обычно, но взгляд стал другим. Морозова ещё утром это заметила. Он смотрел на неё так, будто видел впервые. Странно, пристально. Будто читал её мысли, видел насквозь. Откуда у восемнадцатилетнего парня такой взгляд? Такой глубокий и вдумчивый, такой уверенный и… жадный?
При последнем предположении у Морозовой сладко заныло внизу живота. Признаться себе в этих ощущениях было стыдно, но в то же время безумно приятно.
Дарья будто приросла к месту, когда Кирилл подошёл вплотную, обдав её ароматом крепкого мужского парфюма.
— Зачем ты их выпрямляешь? — он нежно заправил за ухо девушки вновь выбившийся локон. — Так очень красиво.
Дарья слегка улыбнулась, а про себя подумала, что если он сейчас не отойдёт, то кислородное голодание её мозгу обеспечено, потому что дышать, когда он так близко, она не решалась.
Ситуацию разрядил внезапно взорвавшийся диким роком телефон Сазонова.
— Отец звонит, секунду.
Кирилл отошёл в гостиную, чтобы ответить на звонок, а Морозова, наконец, смогла вздохнуть. Но с этой свободой пришло и сожаление.
Дарья сморгнула наваждение и пошла на кухню наливать чай. Руки подрагивали, чашка и блюдце звякнули при прикосновении.
— Нервничаешь?
Эта его привычка подходить тихо, в тот самый момент, когда она совсем не ожидает, вводила Морозову в ступор.
— С чего бы?
— Может, вот с этого?
Последние слова были сказаны полушёпотом прямо в ухо. Сазонов обнял девушку сзади, как сегодня в колледже, и уткнулся носом в волосы. Хорошо, что Морозова ещё не успела взять в руки горячий чайник, иначе бы не смогла удержать его.
— Прекрати так делать, — попросила Дарья, мысленно умоляя об обратном. — Или тебе нравится заставать меня врасплох?
— Ещё как нравится, — Кирилл развернул девушку лицом к себе.
Морозова смотрела на его лицо во все глаза. Наверное, это совсем неприлично. Она выглядит как влюблённая дурочка, вот так разглядывая волнующие черты. Идеальные чёрные изгибы бровей. Как не выщипывая можно иметь такие? Модная стрижка. Тёмные глаза смотрят внимательно и как-то тяжело. У Сазонова вообще весьма тяжёлый взгляд, вгоняющий в сомнения любого. Морозова заметила это ещё когда только пришла к ним работать в сентябре. Этот взгляд придавливает тебя, пригвождая как булавка бабочку к дощечке. А ещё эти губы. Не слишком полные, но идеально очерченные и такие притягательные. И сейчас на них совсем нет той кривоватой презрительной усмешки.
Стоило Морозовой лишь подумать о его губах, скользнуть по ним взглядом, как эти губы пленили её. Медленный и тягучий поцелуй кружил голову, повергая в какую-то странную трясину, где нет ни одной рациональной мысли, а есть только смутные, расплывчатые желания и эмоции.
И когда Сазонов отстранился, Дарья поняла, что пропала. Прыгнула с обрыва, обрывая все нити, связывающие её с разумом и с реальностью. Влюбилась. Впустила в душу так глубоко, что никакими клещами теперь не вырвать.
— Что такого тебе сказали на совещании, что ты как под гипнозом? — Кирилл улыбнулся и, взяв обе чашки, отошёл к обеденному столу.
Не в совещании дело тут, не в совещании.
— Много всякого, — Дарья тоже попыталась улыбнуться, но вышло как-то натянуто. Упоминание о работе снова кольнуло, возвращая угрызения совести. — Просто устала, наверное.
— Может, фильм какой-нибудь посмотрим?
— Можно и фильм, — Дарья села за стол, позволяя Сазонову хозяйничать на её кухне — наливать чай, копошиться в шкафчике в поисках сахара. — Там печенье на соседней полке.
Кирилл поставил на стол сахарницу и вазочку с печеньем, а сам плюхнулся на стул напротив.
— Я же вижу, что ты грузишься, — уже без улыбки сказал он, отпив глоток из чашки. — Снова накручиваешь на тему «студент-преподавательница»?
Дарья виновато посмотрела в лицо парня и неуверенно пожала плечами.
— Блин, Даш, а ты можешь просто наслаждаться? Ты вообще умеешь чувствовать себя счастливой?
Последний его вопрос больно царапнул изнутри. Даже и обидеться не на что, ведь Сазонов прав.
— Иди сюда.
64