Научи меня любить
Шрифт:
«Странная у меня все-таки мама, – подумала Ирина. – Еще вчера уговаривала меня его бросить, а сегодня вся так и светится… Подумаешь, три чашки вымыл! Не поймешь ее…»
– А это что? – он взял из ее руки книгу. – Стихи… Понятно. Даю тебе слово – ты про эту книжку даже не вспомнишь. Тебе не до стихов будет…
– Какие уж стихи, когда вокруг сплошная проза, – усмехнулась Ирина. – Ну все, пошли. Причешусь только…
– Распусти волосы, Ирик. Ты шикарно смотришься с распущенными!
Она поймала себя на мысли, что ей ужасно хочется собрать волосы в пучок на затылке…
– Ну вот. Королева, – похвалил Андрей ее прическу.
Уходя, она бросила взгляд в зеркало – и правда, распущенные волосы ей к лицу. Наверное, не стоило нервничать по этому поводу…
Солнце слепило глаза. Ирина ерзала на своем сиденье, пытаясь каким-то образом спрятаться от его лучей, но ничего не получалось. И даже специально придуманный для этой цели козырек над лобовым стеклом на этот раз не мог справиться со своей задачей: солнце по-хозяйски проникало внутрь, не обращая никакого внимания на все светонепроницаемые преграды. Она покосилась на Андрея.
Он совершенно спокойно смотрел вперед, на дорогу. Его глаза были защищены темными стеклами очков.
– Вот ведь угораздило меня забыть дома очки. Обидно – до слез, в прямом смысле…
Он оторвал на короткий миг взгляд от дороги, посмотрел на нее, прикоснулся ладонью к щеке:
– Не плач, моя прекрасная принцесса. Сейчас остановимся и купим тебе очки. Подумаешь, беда…
– Да, ты прав, придется купить.
Они как раз проезжали мимо рынка. Андрей припарковал машину, вышел, помог выйти Ирине.
– Сама галантность, – улыбнулась она, подавая ему руку.
Он улыбнулся в ответ, захлопнул дверцу и пошел вперед, не отпуская ее руки. Так они и шли, взявшись за руки, беседуя о пустяках и время от времени останавливаясь, чтобы купить нужные продукты. Андрей расплачивался и сразу же снова сжимал ее ладонь в своей. Сжимал крепко, как будто и вправду боялся потерять ее в толпе людей, как будто на самом деле боялся – потерять… Она вспомнила вдруг, как накануне вечером он шептал торопливо о горячо: «Я боюсь тебя потерять. Не хочу терять тебя. Мне кажется, я просто не смогу жить, если ты меня оставишь. Если в твоей жизни появится кто-то другой…» И снова подумала: откуда? За прошедшие с момента их встречи годы на место Андрея в жизни Ирины еще никто не претендовал. Напрасно он так беспокоится…
Она призналась себе в том, что эта его тревога в какой-то степени была ей даже приятна. Снова в голове промелькнула мысль о счастье, которое в этот момент вдруг опять показалось ей достижимым…
– Подожди, давай каких-нибудь кассет купим. У Санька всегда с музыкой проблемы. А без музыки какое веселье, правда?
– Правда, – согласилась Ирина, равнодушно скользнув глазами по пестрой витрине с музыкальными сборниками. Все это ей было мало интересно, потому что приятели Андрея, да и сам Андрей в их числе из всех музыкальных жанров
Как она и предполагала, Андрей купил несколько кассет излюбленного кампанией шансона. Видимо, все ее эмоции по этому поводу отразились на лице, потому что продавец вдруг понимающе улыбнулся и предложил Андрею:
– Вы бы что-нибудь для девушки купили. «Фабрику звезд», например, или вот еще есть сборник – лучшие баллады о любви…
– У нее извращенный музыкальный вкус, знаете ли… Она все больше фуги да сонаты слушает. Концерты всякие для скрипки с оркестром, – добродушно пошутил Андрей. – Вряд ли у вас для нее что-нибудь найдется.
Ирина улыбнулась вымученной улыбкой и ничего не сказала. Скользнула еще раз взглядом по пестрым обложкам… Андрей уже тянул ее за руку – дальше, к мясным рядам, нужно было еще купить свинину для шашлыка, зелень для салата.
– Постой, – она вырвала руку, – подожди, Андрей. Смотри, Эдит Пиаф. Я так давно хотела…
Он как-то снисходительно усмехнулся. Ирина даже знала, о чем он подумал, как охарактеризовал мысленно эту ее неожиданную находку: «старый хлам». Старый, никому не нужный хлам… Кто в наше время это слушает?
– А мне нравится, – упрямо возразила она вслух. – Давай купим.
Андрей расплатился за кассету, бросил ее в сумку. У Ирины даже сердце сжалось на мгновение: как она там, маленький французский воробышек, среди жиганов в телогрейках? Но, впрочем, на витрине ее окружала не намного более приятная компания. Виагра, глюкоза… Как в аптеке.
Андрей обернулся, спросил:
– Ты чему так загадочно улыбаешься?
– Да так, своим мыслям…
– И о чем твои мысли? – попытался уточнить он, и Ирина подумала: так всегда.
Всегда он боится, что хоть одна ее мысль, хоть одно чувство или сомнение ускользнет от него и она вдруг станет для него недоступной, далекой, и уже больше не будет принадлежать ему целиком и полностью. Не любит он эти ее таинственные улыбки и недомолвки. Не просто не любит, а даже боится их…
– Тебе обязательно нужно знать?
– Естественно. Я хочу знать о тебе все…
Она вздохнула.
– Я просто представила себе ее среди бритоголовых зеков.
– Кого – ее?
– Эдит Пиаф, кого же еще. Там, в сумке. Ну, образно…
– Ах, ты об этом, – он наконец улыбнулся в ответ. – Ничего, стерпится – слюбится. Тем более, ей не привыкать. Насколько я знаю, она была та еще штучка…
– Да, наверное. Послушай, мы же забыли очки…
Они остановились у раскладной витрины, купили очки. Купили мясо и зелень, купили еще смешную кепку в горошек для Ирины, которая была ей к лицу. Так считал Андрей…
– Ну все, поехали. Ничего не забыли? – Андрей задумался, нахмурил лоб.
– Постой, – Ирина вдруг решительно расстегнула молнию на большой спортивной сумке и, поискав некоторое время, достала оттуда кассету.