Научи меня
Шрифт:
– Ах так? Ты оказывается корыстная.
– Очень, - она согласно кивнула, ничуть не впечатленная его игрой.
– Надо же мне представить объем работы. Это тебе не две комнаты и кухня.
– Действительно, комнат там больше.
– Миш?
– Катя к нему подползла и доверчиво обняла за шею, уткнувшись губами в щеку.
Миша невозмутимо застыл памятником самому себе.
– Что?
– Не злись на меня, ладно?
Вот как на нее злиться, когда она сидит рядом, такая доверчивая, теплая, пристыженная и неимоверно родная? Успела такой стать за это время. Подольский тяжело вздохнул и затащил ее к себе на колени. Шелковая рубашка приподнялась, открывая вид на шикарные ножки.
– Посмотрю на твое поведение, - губы задрожали в улыбке, но изо всех сил пытался быть серьезным.
– Злыдень.
– Довела.
Она фыркнула, но ничего говорить не стала. Обхватила двумя руками его лицо и поцеловала, нежно, как будто старалась залечить те раны, которые сама и наносила. Он пытался по-прежнему строить из себя недосягаемую и почти невозмутимую статую, но его старания сразу же сошли на нет, стоило теплому язычку скользнуть в его рот.
Подольский безумно соскучился. И нежная, осторожная ласка подействовала на него как разряд тока. Всю неделю он злился, психовал, себя накручивал, но стоило ей коснуться его, погладить как ребенка по голове, прижаться покрепче и вся злость, до конца не испарившаяся из души, в момент исчезла, как будто ее и не было.
– Больше не буду, - между медленными, тягучими поцелуями произнесла девушка. Прислонилась к его лбу, глаза закрыла и тяжело вздохнула.
– Нам очень плохо было без тебя.
– Прости.
Катя с легкой, чуть грустной улыбкой покачала головой.
– Перестань. Зачем это говоришь? Я сама все испортила. Думала, как лучше будет, но...
Он прервал ее, приложив палец к губам.
– Хватит, Кать. Это в прошлом, и я надеюсь, там же и останется. Да?
– многозначительно приподнял бровь.
– Да. Там и останется. Но никогда так больше не уходи.
– Вы чего сидите?
– Кирилл возмущенно упер руки в бока.
– Я тут собираюсь, а вы сидите!
– Непорядок, - хохотнул Мишка и отпустил Катю, перед этим поправив ее ночнушку. Уж больно отвлекала.
– Не возникай, Кирюх, мы уже собираемся.
До Катерины, казалось, только сейчас дошло, что им предстоит настоящий переезд. Навсегда. В другое место. Подольский был как никогда решительно настроен и давать слабину не собирался. Тем более, он надеялся, что, начав жить в его доме, - теперь уже их - Катя успокоиться и расслабиться. Возможно, даже доверять станет больше. А то Мишка себя уже стал неуютно чувствовать, когда приходилось каждый вечер к себе за вещами заезжать.
– Миша, - голубые глаза потрясенно расширились, - как мы все повезем? Подожди, прямо сейчас все собирать? Вот так сразу?
– Да. Ты думала, я пошутил?
– она медленно покачала головой, все также задумчиво уставившись в одну точку.
– Бери самое необходимое - остальное мы купим.
– А еда?
– Какая еда, Кать? Я вас голодом морить не собираюсь.
– Так пропадет же! Надо ведь...свет отключить, воду перекрыть и еще...
Миша встряхнул ее слегка, прерывая бессвязный лепет.
– Или собирай вещи. Нужные!
– с нажимом повторил.
– Никаких одеял, продуктов, мебели...Только одежда, лекарства и какие-то свои штуки. Все. Поняла?
– Но еда!
– Много там?
– страдальчески закатив глаза, сдался Миша.
– Ну так.
– Я сам посмотрю.
– Мы приедем голодные, а мне некогда будет готовить, - пригрозила Катя, убегая в зал. Дверь шкафа стукнулась об стенку.
– Помни об этом.
– Пиццу закажем, - Подольский перевел взгляд на ребенка, с серьезным выражением лица перебирающего машинки. Не то сказал.
– Ладно, возьми. Но только то, что мы все есть будем. Остальное отдай. Вон, Куцовой давай отнесу.
– Ее нет.
Миша заинтересованно выглянул из детской.
– А где она?
– Уехала. Со своим...как его...Артуром...
– Артемом.
– Точно. Миш?
– Что?
– А диски с плеером брать?
– Диски возьми, а плеер оставь.
– Совсем?
– Катя!
– прогрохотал Подольский.
– Не трепи мне нервы! Я еще злой.
Как оказалось переезд, пусть и налегке, - дело исключительно выматывающее и нервотрепительное. Они за неполные три часа успели переругаться, столько же раз перемириться, разбить хрустальную салатницу (салатница осталась на его совести) и чуть не сломать телевизор. Телевизор - уже Катина заслуга.
Налегке тоже переехать не удалось. Подольский честно думал, что получится уехать, прихватив с собой только одежду, кое-какие лекарства ну и некоторые мелочи. Все остальное у него вроде как было, да и докупить при необходимости можно. Но Катя, как запасливый, прижимистый и старый ворчливый хомяк расставалась с вещами очень неохотно. За каждый предмет обихода Мишке приходилось буквально воевать.
Лучше всего было Кириллу. Он утащил к себе старые альбомы Катькиной семьи и сидел рассматривал фотки. Его игрушки давно были собраны.