Научи меня
Шрифт:
– Спит. Не кричи особо. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
Миша озадаченно замолк, не зная, что еще сказать. Оправдываться? Объяснять что-то? Или сделать вид, что ничего такого не произошло? А ведь он и оправдываться то не умел совсем. Не перед кем было и незачем. Что говорить?
– Ты говорил, что не будешь так надолго уезжать.
Кирилл не обижался, он был даже спокоен. Теребил в руках своего Бонифация, периодически ковырял блестящие глаза-пуговки, а на него даже глаз не поднял.
Мишке стало стыдно. Щеки от прилившей крови закололо, и захотелось спрятаться от своей собственной вины. А ведь он тоже был виноват - не перед Катей. Перед Кириллом. Потому что обещал и не выполнил. Обещал так, между прочим, а оказалось, что это очень важно для них всех.
– Прости. Так получилось, - отвернувшись в сторону, через силу выдавил мужчина, которому врать, тем более ребенку, претило. Просто волновать сейчас его не хотелось.
– У меня работа такая, Кирюш. Так вышло, что мне срочно пришлось уехать.
– Ты обещал.
– Я знаю. Это последний раз.
– А почему не звонил?
– уже с претензией прищурился Кирилл.
Миша с облегчением вздохнул. Хоть что-то. Минуту назад Кирилл из себя Кая строил, а сейчас как будто разморозился и смягчился по отношению к нему.
– Не мог. В следующий раз буду звонить.
– Точно?
– Точно.
Кирилл живо вскочил и перебрался ему на колени, зажав между ними Бонифация.
– Я соскучился.
Подольский погладил пацаненка по спине.
– Я тоже.
– Мы тебя все ждали. Я Кате говорил, что ты скоро приедешь, - затараторил Кирюха, отстраняясь и поднимая голову.
– Она не верила.
– Исключительно неверующая у тебя тетка, - хмыкнул Миша и в грубоватой ласке растрепал короткие русые волосы.
– Так, ладно. У меня к тебе дело есть.
Ребенок от важности миссии гордо задрал подбородок.
– Какое?
– Ууу, - он многозначительно присвистнул.
– На миллион.
– Это много?
– Очень.
– Вы чем занимаетесь?
– раздался позади них хриплый спросонья, но тем не менее обеспокоенный голос Кати.
– Что-то случилось?
– У Миши дело, - приложил палец к губам ребенок и поманил к себе Катю.
А она почему-то на Подольского посмотрела. Мишка успокаивающе улыбнулся и похлопал по свободному месту, перед этим подтянув Кирилла к себе поближе. Девушка нерешительно приблизилась, села, поджав под себя ноги, и вопросительно на них уставилась.
– Что за дело?
Малыш сделал большие глаза.
– Очень важное.
– Да что ты?
– Да, - подтвердил Миша.
– Очень важное.
– Важные вы мои. Рассказывайте уже.
– Так, Кирюха, собираешь самые-самые нужные вещи и игрушки.
Лицо мальчишки непонимающе вытянулось. Для надежности Боню убрали подальше от Подольского.
– Зачем?
– Переезжаем мы.
Катя дотронулась до его локтя, привлекая к себе внимание.
– Ты серьезно решил?
– Серьезнее не бывает, - заверил Мишка.
– Куда?
– перебил Кирилл.
– В другое место. В большой дом. Ты хочешь в большой дом, Кирюх?
Ребенок от греха подальше отполз от него к своей тетке.
– Кать, - громко зашептал он той на ухо. Катя поморщилась от щекочущего ощущения и втянула голову в плечи, - а в какой он дом собрался?
– Понятия не имею, - она переглянулась с мужчиной.
– В большой, наверное.
– Очень большой?
– уточнил Кирилл у тетки, но ответил именно Миша.
– Очень.
– Тогда почему только я должен брать самые-самые нужные игрушки?
– надув губы, закончил Киря.
– Почему не все? У меня мало. А дом большой.
Подольский грохнул смехом. Признаться, он начал опасаться, что встретит сопротивление именно со стороны Кирилла. Катя выглядела смирившейся и по-прежнему слегка виноватой. Мишка даже внутренне позлорадствовал, правда, самую малость. Она его месяц доставала так, что спать невозможно было. Хорошо, что вину чувствует. Глядишь, мозги на место встанут и строить из себя мать Терезу она наконец-то прекратит.
– Хорошо, давай так. Берешь все, которые сможешь унести. А за остальными мы потом приедем.
Мелкий удовлетворенно кивнул и сполз с кровати. Подбежал к своим двум коробкам, доверху наполненным игрушками, и деловито в них зарылся. Если не считать бледность, так и не скажешь, что ночью он задыхался. Во всяком случае, Кирилл, как и его тетка, был бойцом. И сдаваться - и уж тем более, показывать свою слабость - был не намерен.
Они с Катей еще пару минут молча наблюдали за хаотичным выискиванием "самых важных игрушек", и только потом девушка решила нарушить тишину.
– Дом далеко?
– Километрах в тридцати.
– Он что, действительно такой большой, как ты говоришь?
– ее, казалось, вопрос серьезно волновал.
Миша глядел, как она задумчиво покусывает губу и наматывает волнистую прядь на тонкий палец.
– Побольше этого. А что?
– Этим вопросом я преследую исключительно корыстные цели.
Он притворно нахмурился и грозно расправил плечи.