Научи меня
Шрифт:
– Все, становись, - разрешил Миша, и Кирилл послушно замер.
Их фотосессия заняла добрые пятнадцать минут. Кирилл кривлялся, бегал туда-сюда, а под конец начал уговаривать Катю сфотографироваться вместе с ним.
– Катя!
– от обуревавших чувств он даже ножкой топнул.
– Иди сюда.
– Кирилл, ты хочешь, ты и фотографируйся. Я не хочу, - она решительно скрестила руки на груди и отвернулась.
Поняв, что уговорами тетю не пронять, мальчик решил применить тяжелую артиллерию.
– Дядя Миша!
– Что?
– Скажи ей, - на нее обвиняюще показали пальцем.
– Она упрямится.
– Это она умеет, - себе под нос пробурчал Миша, но Катерина все равно услышала и наградила мужчину тяжелым взглядом.
– Кать, да сфотографируйся уже и пойдем. Сеанс через пять минут начнется.
Она страдальчески закатила глаза и не двинулась с места. Тогда мужчина, перехватив телефон одной рукой, подошел к ней и потянул в сторону приплясывающего от волнения ребенка.
– Что тебе стоит?
– прошептал Мишка, и от его дыхание зашевелились волнистые волоски на виске.
– Один кадр и мы уходим.
– Я не люблю фотографироваться, - пыталась откреститься от сей неблагодарной и неприятной миссии девушка.
– Честное слово, Миш. И выгляжу сегодня плохо...
– Глупости не болтай. Ты выглядишь отлично. Поверь мне.
От комплимента, сказанного слегка грубоватым тихим голосом, перехватило дыхание, а сердце учащенно забилось. Ад. Михаил слишком сильно на нее действует. Настолько сильно, что в голове сразу всплывают картинки не особо приличного содержания. Очень.
Прикрыла глаза и выдохнула, успокаивая себя. Михаил стоял рядом и терпеливо ждал, когда она займет специально освобожденное Кириллом место и он сможет их сфотографировать. Рядом с ним, таким спокойным и собранным, Катя чувствовала себя неуправляемым ураганом. Она не могла похвастаться таким самоконтролем, как у него, и ее это обстоятельство крайне злило. А может, он вообще ничего подобного не чувствует.
Мельком взглянула на его лицо, чтобы сказать, что идет фотографироваться, и оторопела. Что она думала о самоконтроле? Эти глупые мысли тотчас вылетели из головы. Миша не был спокоен и собран, ни капли. Казалось, он весь состоит из литых мускул и источает жар. И без того черные глаза потемнели еще больше, хотя, если задуматься, то куда больше?! Черты лица заострились, а ноздри хищно раздувались, когда он смотрел на нее.
– Лучше иди, - почти прорычал он.
Да, сказала себе Катя, лучше иди. Тяжело двигаться, когда телу внизу живота замирает и наполняется приятной истомой.
Надо было держаться от него подальше. Надо было. Но сейчас это уже неактуально.
– Катя, ты идешь?
– окликнул ее Кирилл, заставив вздрогнуть от неожиданности.
– Да, родной мой, иду.
Через пять минут они устраивались в ВИП-зале и ждали, когда пройдет реклама и начнется долгожданный мультфильм. Миша вышел, предупредив, что скоро вернется.
Отлично. По крайней мере, у нее есть время, чтобы успокоиться и прийти в себя.
Пока не погасили свет, Катя мельком осмотрела помещение. Здесь стояло несколько диванов, темно-красной или синей расцветки, на достаточно приличном расстоянии друг от друга. Длинные и с потрясающе удобной спинкой, на которую так и хотелось облокотиться. Чем девушка не преминула воспользоваться. И еле сдержала облегченный стон. Затекшие и напряженные мышцы напомнили о себе тягучей болью. Потерла затылок и поежилась.
Несмотря на достаточно прохладное время года, в помещении работал кондиционер. Катя пожалела, что оставила верхнюю одежду в гардеробе.
Свет погас, Кирилл на другом конце дивана возбужденно завозился, и Катя видела, как в темноте у него поблескивают глазки.
– А дядя Миша придет?
– на всякий случай уточнил ребенок.
– Придет. Смотри мультик.
Киря кивнул, успокоившись, и погрузился в красочные картинки.
Михаила не было долго, так что Катя даже волноваться начала. Наконец, его фигура высветилась в дверном проеме, и тут же скрылась из вида, когда закрыли дверь.
– А вот и я, - приглушенным шепотом сказал Миша, сгружая ей на руки большое ведро попкорна и стакан с колой.
– Очереди страшные. Я понять не могу - сюда все приходят кино смотреть или есть? Подвинься.
Катя послушно отползла. А на замечание об очередях ухмыльнулась, благо в темноте этого не видно.
– Уж кто бы говорил.
– А что я?
– деланно изумился шепотом.
– Я не себе. Кириллу взял. Кирилл, ты попкорн будешь?
Детское личико, освещаемое светом большого экрана, повернулось к ней, ожидая разрешения. Она виновато качнула головой. Кирилл не хуже нее знал вещи, которые из-за болезни не может есть. И относился к ним со смирением. Но всегда ждал ее запрета. Наверное, так ему легче было отказаться.
– Я не буду, - кротко ответил племянник и отвернулся.
– Мне нельзя.
Миша перевел вопросительной взгляд на нее.
– Почему? Кать, ничего такого, я просто угостить.
– Не в этом дело, - не в состоянии скрыть вину и горечь, выдохнула Катя.
– Ему нельзя не потому, что я запрещаю, а потому что у него...аллергия.
Последовала заметная пауза.
– Аллергия?
– Бронхиальная астма, - уточнила Катя, сцепив дрожащие пальцы в замок.
– Довольно давно.
Судя по всему, Михаил не знал точно, что это такое.
– Это...серьезно?
Мужчина поставил ведро с попкорном на стеклянный столик.