"Научиться любить"
Шрифт:
Она покорно поклонилась. Все, что было сказано отцом, болью отдавалась в сердце. Она вновь его обняла, после чего они вернулись в зал.
Под его сводами, где по периметру величественных стен весели портреты всех поколений их великого рода, она чувствовала себя в безопасности. И пусть теперь никто из них уже не мог встать с мечом в один ряд с теми, кто готов был положить голову за мирное будущее королевства, девушка отчетливо понимала, что сейчас тот самый момент, когда поддержка для отца была куда более значимой, чем
Спустя время Лориэль вернулась в свои покои в сопровождении Троя. Тот, простившись с ней, побрел обратно, когда по замку разлетелся тревожный звон охранного горна. Трубили тревогу. После семи дней осады орки решились на первые решительные действия. Буквально взбежав по крутой лестнице и вновь оказавшись на широком балконе, Трой увидел лишь небольшую группу врагов, которая двигалась в разомкнутом строю с высоко поднятыми топорами. Никто кроме них не был способен владеть этим оружием с такой легкостью. Они будто в руках держали не топоры, а гусиные перья. Тела орков были покрыты в тяжелыми костяными доспехами.
«Что это? Почему они ведут в бой всего несколько десятков воинов?»
Сотни вопросов стали атаковать Троя, точно разозлённые осы. В сгущающихся сумерках высокие и могучие воины выглядели еще более устрашающе, чем при ярком дневном свете. Дойдя почти до самых врат, группа орков остановилось. Красный штандарт взвился над ними и рокот десятков мощных голосов, как взрыв, разлетелся по всей округе.
– Чего они хотят?
– невольно спросил король, не осознавая, что вокруг него никого.
Грозный орк вышел вперед. Взмахнув еще раз массивным топором, он начал кричать на защитников крепости. Те стояли на самом верху, натянув тетиву, дабы разом обрушить ливень из стрел. Но орк не боялся. Более того, всем своим видом он показывал презрение к защитникам крепости, во всю раскрыв грудь перед их стрелами и как бы говоря: «Давайте! Стреляйте в меня!» Но ничего не происходило. Ожидая приказа, лучники молча следили за действиями огромного орка, чье туловище, казалось, было отлито из железа. Его голос был громок, а слова не предвещали ничего хорошего. Язык, скомканный, резкий и рубленный, как удары их основного оружия, вскоре утих. Группа, не сделав ни одного шага, так и осталась стоять на своем месте.
Позади Троя послышался чей-то шаг. Офицер из личной охраны короля стремительно приблизился к нему и, поклонившись, начал говорить о случившемся. Голос дрожал, страх явно владел им. Разговор был похож на раскаяние провинившегося мальчугана, пойманного за мелким хулиганством.
– Они выдвинули требования, сир, - говорил он, - Хотят говорить с королем.
– Что-нибудь еще?
– Остальное мы не смогли разобрать. Их язык слишком сложен.
Момент истинны неумолимо наступал. Нужно было действовать, иначе промедление могло привести к неминуемому уничтожению всего живого.
– Снарядите своих лучших солдат, - приказал король.
– Поднимите наш флаг так высоко, как только это возможно. Мы выйдем к оркам и встретимся с ними лицом к лицу. Если не можешь отрубить руку врагу, придется ее целовать.
Это был для него позор. Великие предки даже в самые страшные и тяжелые времена гордо сражались за королевство, не желая преклонять колен, а он, Трой, струсил. Предал своих предков, свой род. Но что теперь стоит гордость, когда на кону стоит вопрос существования королевства? Нужно было решать, и Трой принял неизбежное.
Все заняло не больше десяти минут. Когда он вышел к своим подчиненным, которые уже были выстроены в боевой строй, ожидавшие его появления, он уже знал, что будет говорить и о чем просить. Люди молча следили за ним. Солдаты и лучники, занявшие свои боевые посты на высоких крепостных стенах замка, провожали короля в его, казалось бы, последний путь. Женщины плакали. Священники, круглосуточно служившие мессы и взывавшие к высшим силам за помощью, молитвами укрепляли веру людей в благоприятный исход будущих переговоров.
Король встал в самый центр группы оруженосцев, поднявших над собой штандарты, и приказал открыть ворота. Тяжелые, выдержавшие за свою многолетнюю историю десятки атак, они медленно распахнулись перед глазами короля и открыли вид на черные вражеские орды. Солдаты зашагали вперед. Холод подступающей ночи облизал кожу.
Солдаты приблизились к оркам и остановились всего в нескольких шагах от их главаря. По сравнению с грозными и бесстрашными врагами, люди казались маленькими жалкими существами, не способными выдержать даже одного удара.
Король вышел из-за спин солдат, встал впереди всех и уважительным поклоном протянул оркам дипломатический свиток, как и требовали того правила.
Но главарь орков отказался его принять. Сплюнув в сторону короля, сделал вперед несколько шагов и оказался прямо перед ним, чье тело на его фоне было меньше почти наполовину.
– Бумага ничто, - прорычал орк.
– Бумага хрупка, как и ваши тела.
– Ты знаешь наш язык? - удивленно спросил король, наблюдая за тем, как орк снимает со своей головы костяной шлем.
– Учил. Долго учил. Я хотел знать, что вы говорите.
Это несколько успокоило короля. И хоть громадный вождь мог раздавить его, схватив рукой за горло, Трой почему-то верил, что сейчас у него появился шанс спасти свое королевство.
– Значит, ты можешь нас понять.
– Нет, - громко рыкнул орк.
– Я Шахгар! Предводитель орков и их полководец! Я тот, под чьими ударами склонилась ни одна сотня противников. Я не собираюсь понимать тех, чья жизнь сейчас висит на волоске.