Научная фантастика. Возрождение
Шрифт:
Практически мгновенная гибель десяти миллиардов человек не уничтожила их состояний. Однако во время Стерилизации большая часть богатства Земли находилась вне планеты. Внезапно все оно оказалось сконцентрировано в руках менее чем двух тысяч людей.
Честно говоря, я не могу понять, зачем кому-либо из них захотелось вернуться. Надо на удивление сентиментально относиться к своим корням, чтобы решиться провести остаток жизни запертым в куполе, который окружен верной смертью. Всем предлагались изрядные оклады и благоприятные условия, а коренным землянам — еще и надбавки, однако все же выгоды
Норита принадлежала к хорошо мне известному типу людей, поскольку общество Петроса тоже прочно стоит на классовой иерархии: «денег мало, зато издавна» — вот и всё. Ей хотелось, чтобы ее уважали за случайные обстоятельства рождения и за сомнительную удачу, выразившуюся в долголетии, а не за то, чего она сама добилась. Мне незачем было лететь тридцать три световых года, чтобы наслаждаться компанией подобного рода.
— Она к тебе никого не подпускала? — спросила Белая Гора.
— Скорее, вечно влезала между мной и другими. В ее присутствии никто не мог вести себя естественно, а отсутствия не наблюдалось. Можно подумать, в возрасте этой старой перечницы человеку совсем не нужно спать.
— У нас про таких говорят — «пьет кровь младенцев».
Зазвонил телефон. Белая Гора сказала «боно», а я — «кхо». Старые привычки. Тут же мы одновременно произнесли земное «хола».
Появилась старая перечница:
— Я рада, что вам удалось найти себе укрытие.
Подслушивала, нет? По тону не скажешь.
— Администратор просит разрешения посетить вас.
Попробуй откажись. Белая Гора кивнула — на Земле это знак согласия.
— Разрешаем, — сказал я.
— Очень хорошо. Он скоро прибудет.
Норита пропала. Пожалуй, старейшая жительница планеты может себе позволить не говорить ни «здрасте», ни «до свидания». Некогда, у нее ведь мало осталось времени.
— Посетить? По такой-то погоде?
— Земляне… — только и пожала плечами Белая Гора.
Спустя минуту в холле раздалось «динь-дон», мы сошли вниз и увидели, что в стене открылся проход. Вместо шкафа, как я думал, за панелью оказался шлюз. Должно быть, к нему шел подземный тоннель.
На пороге стоял молодой человек, нервный и неуклюжий в своем пластиковом костюме. Он как-то по-странному пожал нам руки. Как вы помните, воздух вокруг нас смертельно опасен для большинства людей.
— Меня зовут Теплый Рассвет. Ветерок-Галька-Заводь.
— Мы не родственники по линии Ветерка? — спросила Белая Гора.
Он быстро кивнул:
— Честь для меня, госпожа. Мои родители оба с Селедении, геномать — с острова Галан.
У нее на лице было написано такое шовинистическое недоверие: с чего человек может покинуть леса, поля и луга Селедении, чтобы поселиться здесь, в стерильной дыре? Разумеется, ответ она знала: основным видом импорта и экспорта Земли, единственным, что здесь произрастало, были деньги.
— Я хотел бы помочь вам обоим с составлением планов. Намерены ли вы путешествовать по Земле прежде, чем приступить к работе?
Белая Гора неопределенно махнула рукой.
— Я хотел бы кое-что поглядеть, — сказал я. — Пирамиды, Чикаго, Рим… Может, с десяток мест. Мне нужно около двадцати дней. Хочешь присоединиться?
Она подумала, глядя на меня в упор, и ответила:
— Звучит интересно.
Юноша повел нас к смотровому экрану в большой комнате, и около часа мы провели за выработкой маршрутов и заказом комнат. Обычно между куполами перемещались на подземных поездах, и, разумеется, если мы хотели выйти наружу без защиты, то прежде чем нас впустили бы обратно, нам предстояло пережить чистку. Некоторым после этого требуется больше суток, чтобы прийти в себя. Если мы не хотели кутаться в пластик, подобно нашему администратору, приходилось учитывать этот срок.
Большинство достопримечательностей, которые я намеревался осмотреть, находилось под стеклом, даже, к моему удивлению, несколько пирамид. Некоторые — например, Анкгор-Ват — не только остались под открытым небом, но и были труднодостижимы. Пришлось заказать флайер, чтобы преодолеть расстояние в тысячу кайметров, и запланировать чистку. Белая Гора сказала, что предпочла бы побродить по Ханою.
Ночью я спал плохо, видел причудливые сны, в которых нанотвари вырастали большими и злобными. В каких-то сюжетах присутствовала и Белая Гора, причем в сексуальных позах.
Наутро шторм стих, и мы перешли в «Амазонию», после чего я понял, что лучше сидеть в гостиничном номере с хорошей книжкой, чем гулять по Анкгор-Ват или где-либо еще на поверхности. Внешняя фаза чистки оказалась сама по себе довольно неприятна, даже с обезболивающим, — при ней с человека сдирают весь эпидермис, после чего наращивают новый. Внутреннюю — ведь нанофаги могут укрыться где угодно — я и описать не могу. Каждое отверстие в теле, включая органы чувств, подвергают вакуумной обработке. Пока роботы аккуратно промывали нам глазницы, я был без сознания, но глаза саднили, а в ушах звенело еще несколько суток. Меня предупредили, чтобы, когда в первый раз соберусь в туалет по-маленькому, я сел на унитаз, и хорошо, что предупредили, — от жгучей боли я чуть не упал.
Молча отужинав укрепляющей кашкой, мы с Белой Горой расползлись по спальням и полдня пролежали. На следующее утро она была полна энергии, а я по крайней мере держался на ногах. Мы отправились в город готовиться к путешествию.
Через пару часов я объявил, что она хочет избавиться от одного из своих конкурентов, а если нет — то давай остановимся и позволим пожилому человеку посидеть и отдохнуть хоть минуту.
Мы нашли бар, где подавали стимулирующие. Она заказала чаю, а я — бхана, это такой вязкий плотный напиток, который подают в скорлупе кокосового ореха. Вкус у него горький и отдает древесиной, зато восстанавливает силы.
— Дело не в возрасте, — сказала она. — Во второй раз чистку пережить намного легче. А в первый я весь следующий день пошевелиться не могла.
Интересно, что раньше она об этом не упоминала.
— Они тебе сказали, что будет не так тяжело?
Белая Гора кивнула, потом поймала себя на ошибке и по-земному помотала головой:
— Ни словом не обмолвились. Думаю, им нравится смотреть, как мы мучаемся.
— Или не давать нам сосредоточиться. Чтобы всегда держать нас под контролем.