Наукоград:авария
Шрифт:
Силан с отвращением глядел на красивого, изящно одетого Пьера, и вспоминал редкие эпизоды встречи с этим человеком на рабочих совещаниях. "Вот такие "милые" звери меня окружают". Но сейчас Силан вынужден (впрочем, всегда был вынужден) принимать сотрудничество с этими богатыми "зверями". На кону стояли успех Конференции, личная ответственность за аварию и, в конце концов, голоса академиков на очередных выборах. И Силан снова взял принадлежащую ему власть:
– Поступим так: Батюшка скорбно и участливо объявляет (он умеет это делать) о внезапной болезни профессора Гюнтера и считает кощунственным деянием продолжать праздничный вечер. Просит молиться за здоровье Гюнтера и его дочерей. Затем я выхожу к гостям и прошу извинение за преждевременное окончание вечера в столь неприятных обстоятельствах.
...Почти все так и получилось. Мефодий достойно исполнил свою роль. Среди гостей разнесся естественный в таком случае гомон. После извинений Силана все громко запротестовали: "Все было прекрасно, спасибо Силану Давидовичу" и т.д. Но когда самые жадные гости спешно подъедали и допивали недоеденное и недопитое, неожиданно погас свет. Толпа гостей зашевелилась, как муравьи в разваленном муравейнике. Кое-кто включил оказавшиеся у них лазерные светильнички. Живописно перекрещивающиеся разноцветные лучи создавали обстановку некоего волшебного таинства у людей, на самом деле оказавшихся в жерле радиоактивного ада.
– В чем дело?
– спросил Синюгин, обращаясь к своему электрику. За того ответил Пьер, громко, для всех гостей, и на трех языках:
– Господа, никакой паники! Пожалуйста, выходите к машинам за мостом по дорожкам - вдоль дорожек стоят девушки с фонарями.
– Это он специально устроил, со светом?
– спросил Силан у Паука, не глядя на Пьера.
– Извините, господин директор, - вступил в разговор Пьер.
– Это необходимо, чтобы гости не разнесли... грязь по городу на своих ботинках.
Паук виновато добавил:
– Активность в основном сидит на траве и мокрой земле - сейчас уже роса выпала.
– --------------------------------------------------------------
...Позднее, когда всех уже развезли по домам и гостиницам, а сам хозяин Синюгин поспешил в свой городской особняк, Силан Давидович сидел с Пауком за одним из опустевших столиков. Рядом лежала скрипка Силана. Неосторожно повернувшись, Паук чуть было не смахнул лежавший на краю стола смычок. Тот упал ему на колени, и теперь Паук держал его в дрожащих руках, не зная, куда положить. Силан взял смычок, раскрыл лежавший на соседнем стуле футляр, и положил в него и скрипку и смычок.
– Вы играете на музыкальных инструментах, Рудольф Ефимович?
– спросил он Паука. Тот не успел ответить.
– Знаю - не играете, и музыку Вы не любите, господин главный инженер, иначе...
Силан не успел сказать, чтобы делал Паук, если бы играл хотя бы на балалайке - он услышал, как на втором этаже кто-то зарыдал, громко, с надрывом, с причитаниями. С лестницы спустилась жена Силана :
– Силан, там Аннушка, она в истерике...
Силан вспомнил красивый зеленый дождь, счастливую Аннушку с распущенными, в мокрых зеленых водорослях волосами...
Впервые в жизни Силану было страшно идти туда, наверх. Аннушка рыдала, зарывшись в подушку. На полу по всей комнате, на кровати валялись пучки ее длинных, прекрасных каштановых волос. Особенно много их было на туалетном столике, мертвые волосы отливали зеленым...
– Я застала ее перед зеркалом, она отрывала легко поддающиеся пряди и рыдала, - тихо пояснила жена.
Силан дотронулся до плеча Аннушки:
– Когда это началось?
– Два дня назад, - хриплым, не своим голосом сквозь слезы ответила Анна.
– Сначала был насморк, потом покраснело лицо и руки, а потом...
Аннушка на секунду повернулась лицом к Силану, и тот увидел, что и ожидал: не юное белое лицо красивой девушки, а какую-то маску краснокожей старухи-индианки, с пузырящейся кожей щек, язвами на неестественно бледных губах и затекшими глазами - не от слез...От роскошной прически ничего не осталось... . Он долго не знал, что сказать девушке...
– Анна, это - зеленый дождь, помнишь? Это вредные водоросли... Это - излечимо, я сделаю все, чтобы тебя вылечили.
– Лёля, вызови скорую, нет, отвези Анну в больницу на нашей машине, - приказал он жене, когда они сходили вниз по лестнице. - И скажи главному врачу, чтобы никто из медперсонала не распространял слухи о болезни Анны, пусть положат ее в отдельную палату. Дадут успокоительное, а завтра прибудет из Москвы спец по этой болезни, я все устрою. Да, к машине иди только по выложенной дорожке, а туфли свои ... выброси перед мостом.
– Как? Зачем? И в больницу пойду босой?
– Зачем же - возьми отсюда домашние тапочки там или купальные... Аннушку тоже разуй - в больницу ее пусть несут на носилках. Поняла?
– Эти водоросли такие опасные?
Силан выразительно посмотрел на жену:
– Лёля, ты - жена ученого, "ядерщика", как говорят в народе. Поняла?
Жена испуганно посмотрела на Силана:
– Ты ударил меня по рукам, когда я ловила зеленую воду - ты уже знал тогда?
– Если бы я знал, дорогая... Ну, с богом.
– А волосы у нее вырастут?
– Боюсь, что нет...
Когда Силан целовал жену на прощание, он на мгновение представил ее с таким же лицом как у Анны. И поцелуй получился коротким.
Паук ждал Силана внизу, безрезультатно пытаясь решить ребус директора о его, Рудольфа, музыкальной неграмотности. Директор быстро вошел в зал, где ждал его Паук, и с ходу уперся локтями на стол, подперев большую голову руками. При этом сдвинув футляр со скрипкой. Однако в этой комической позе была явная угроза :
– Какие водоросли выращивал Пьер на вашей установке, Рудольф Ефимович?
– было первое, что он сказал Пауку.
– Что? Какие водоросли?
– Водоросли, которые имеют тот же цвет, что и окись плутония...
– Как Вы узнали?
– Что узнал?
– Что это окись плутония.
– Вот сейчас, от тебя, Главный инженер. Главный предатель.
На Паука было жалко смотреть, от него противно пахло потом. Дрожащей рукой он поправил покосившийся футляр со скрипкой. Силан ударил его по руке.