Наваждение снежного рыцаря
Шрифт:
– Ох, а что с ней? – послышался удивлённый возглас младшенькой Сальи. Доброй души человек, ещё не испорченная взрослыми проблемами, она была, пожалуй, моим единственным другом в этом семействе.
– Жива и здорова, – окончательно разбудил меня ответ рыцаря. Но вместо того, чтобы отпустить, мужчина поправил капюшон плаща и сильнее прижал меня к себе. – Как так вышло, что её отправили на верную смерть?
– Ха! – хохотнула Римиди и отправилась вверх по лестнице. – Сейчас доложу папа, что к нам гости пожаловали.
Но это было излишне. Грузный мрачный мистер Вифрин уже спускался по лестнице вниз, наверняка услышал скрип двери и досужие разговоры.
– Неужоль вернулася?! – воскликнула на ходу миссис Вифрин, следуя вниз за мужем. – А я говорила, надо было…
Заметив гостя в дверях кабака, который уже давно не принимал постояльцев, жена Жирома смутилась и резко смолкла. Сам хозяин тоже остановился, и спускаться вниз не спешил.
– Жива? – спросил он.
– Так и есть.
– Здорова и невредима, – язвительно добавила Римиди. – Зря только в лес посылали. Жаль, что она там не подохла.
– Рими! – Салья взвизгнула.
Сам кабатчик не спешил осаживать дочь. А я чудом не расплакалась. И ведь знала, догадывалась, что дело нечисто. Не каждому дано услышать подобное и остаться спокойным. Но я старалась.
– Вы что же, убить её собирались?
– Мы? – первой опомнилась жена кабатчика. – Нет, мы… нет, мы просили её сходить в лес за съестным. Ну же, дорогой, не стой столбом. Позови гостя к столу.
– Ох, и точно, дорогой господин, не стойте в дверях, мы сейчас что-нибудь…
– Ха! Да у нас нечего жрать, вторую неделю пухнем с голоду да корки жуём, – огрызнулась Рими.
– Так а что мешает вам купить еду? – Рыцарь пожал плечами, амуниция его тихонько звякнула. – Я тут проходил мимо свинарни. Поголовье приличное, ещё на две зимы хватит.
– Да где же взять денег-то? И большая часть из того – чужоное. Лорда и его армии на случай похода.
Миссис Вифрин затянула заученную песню:
– Постояльцев у нас нема, жрать нема, денег нема.
– И всё-таки, – не унимался рыцарь. – Надобно ли поступать столь ужасно с собственной дочерью?
– А! Так она не наша! – выпалила жена кабатчика.
Но муж её тотчас перебил:
– Погоди, тут господин, похоже, хочет сделать нам предложенье занятное.
Послышался глухой звук. Не разобрала.
– Руки-то вы зря потираете, – явно разозлился рыцарь. – Работорговля запрещена. А ежели намекаете на это, не сносить вам головы.
– Нет, ну что же так сразу… – Голос кабатчика задрожал. – Она приёмная дочерь, да…
– Ха!
И снова Римиди не смолчала.
– А ежели надобно, я вам бумажку выдам.
– И что мне с ней делать?
Рыцарь переступил с ноги на ногу. А кабатчик продолжал:
– Что-что, истребовать долг, когда вам того вздумается. Девка-то она красивая. Иола у нас золотце, и по дому хлопочет, и не ленится.
В сущности, так и было, если позабыть о том, что я ничего ему не должна. За проживание и пропитание я трудилась как могла. Быть может, недостаточно, но сейчас поди разбери, где и сколько. Однако уговора такого не было точно. Вот только кто меня послушает? Кто поверит моим словам? Иоланде без второго имени? Или просто кратко – Иоле.
Удручённо вздохнула. Рыцарь молчал. Долго. Но вот он наконец поставил меня на пол и придержал другой рукой, чтобы я не споткнулась.
– Думаю, здесь тебе делать нечего…
Он спросил или утверждал, заглянув прямо в глаза? Я зарделась от столь пристального внимания и невольно кивнула. Обида от услышанного жгла изнутри. Это подействовало сильнее всего. Уж лучше бы на месте провалиться, чем присутствовать при торге за свою жизнь. Никому не пожелаю ощутить подобное на собственной шкуре.
– Давай сюда бумажку. И впиши туда своё имя, как опекун, и её. Сколько ей?
– Двадцать два, – ответила я тихонько. Во всяком случае, это я знала точно.
– Отчего же ты такая тощая в этом возрасте? – Рыцарь будто мне не поверил. Глаза его сузились. Но не спорил и не ругал.
– Так-так, бумажка, это мы сейчас.
Кабатчик поспешил сойти с последней ступеньки и направился к стойке и бумагам, лежащим в столе вперемешку с письменными принадлежностями. Хозяином он был неважным, а счетоводом ещё хуже, потому записи держал в беспорядке.
– Да что ж вы стоите в дверях, пройдите. – Жена кабатчика махнула рукой в сторону большого зала. Холодного, потому что камин в моё отсутствие никто не растопил. – Пройдите и присядьте.
– По такому холоду вредно сидеть на скамьях, – не согласился рыцарь. – Сейчас закончим с бумагами и покинем вас поскорее. Будьте покойны.
Жена Вифрина умолкла, я не вмешивалась. Смотрела на происходящее будто со стороны. Полное безразличие к своей судьбе время от времени случалось со мной в такие вот неприятные моменты. Что я могла сделать? Убежать и околеть на улице? Податься в свинарню на работу? Пыталась, прогнали меня. Другие тоже не сильно жаловали лишний рот. А за пределами крепости я быстро стану кормом для местного зверья.
– И сколько вы за неё дадите? – Голос кабатчика прозвучал до неприятного слащаво.
– Три золотых и пятьдесят серебряных.
Рыцарь отстегнул кошель от пояса и кинул его в загребущие лапы мистера Вифрина.
– Этого хватит вашей семье питаться несколько зим кряду.
– Да, это да… – Изо рта кабатчика разве что слюна не капала, когда он взирал на денежный кошель. – Так что, мне вам расписку написать?
– Нет, напишите, что отдаёте её мне в жёны. А деньги – выкуп невесты. Иначе нам с вами не сносить головы за работорговлю.