Наваждение страсти
Шрифт:
– Почему у принца Карима европейский титул, а у его отца – турецкий?
– Титулы в Оттоманской империи не передаются по наследству, – пояснил сэр Клайв, очень довольный тем, что в отношениях пленников возникла явная напряженность. – Принц Карим по, лучил свой титул по материнской линии. Его мать из валахского рода Ипсиланти.: – Стало быть, ваше полное имя – Карим Александр Ипсиланти?
– В Оттоманской империи к человеку не обращаются по фамилии, – холодно ответил Александр. Он говорил, глядя поверх головы Шарлотты. – Надеюсь, вас поместили с возможным комфортом, мисс Риппон?
Тут он допустил оплошность – встретился с Шарлоттой
– Да, ваше высочество, благодарю за заботу. Как я уже говорила сэру Клайву, нам очень хотелось бы поесть и помыться. Я вижу, вам больше повезло, принц Карим. Вы не терпите таких лишений, как мы.
– Да, матрос, карауливший мою каюту, оказался весьма предупредителен.
«Поистине так», – мрачно усмехнулась Шарлотта, глядя на белоснежную рубашку и чистое лицо принца.
Корабль сильно качнуло на волнах, и Шарлотта прижала руку к горлу, борясь с тошнотой. Она остро, всем своим существом ощущала близость принца, стоявшего всего в нескольких футах от нее, но упорно не глядела в его сторону. Трудно было поверить, что этот равнодушный, сдержанный аристократ совсем недавно пил чай и лакомился булочками с маслом, сидя у камина в особняке Риппонов!
«Мистер Александр, – уныло подумала Шарлотта, – имеет слишком мало общего с его высочеством принцем Каримом Стамбульским и Валахским».
Шарлотта сердито отогнала воспоминания о мистере Александре, которые нахлынули в столь неподходящий момент.
«Да и вообще все, что он мне говорил, ложь! От первого и до последнего слова!» – убеждала она себя, старательно избегая при этом ответа на вопрос: почему ее так ранит ложь принца?
И никакой он, наверное, не пленник! Всплыв из глубин подсознания, эта мысль сразила Шарлотту. Все вокруг так зыбко и лживо… Да, она бы не удивилась, узнав, что принц и сэр Клайв на самом деле заодно. Но если это правда, то… Господи, какой же опасности она подвергла слугу, приказав ему передать бумаги принца Хенку Баррету! Шарлотта содрогнулась от ужаса и твердо решила не рассказывать, что она сделала с документами. Какое бы давление на нее ни оказывалось – Шарлотта старалась не уточнять, что стоит за словом «давление», – она будет молчать! Мистеру Александру она готова была помочь, а на его высочество принца Карима ей наплевать!
Размышления девушки прервал стук в дверь.
– Войдите! – откликнулся сэр Клайв. В комнату заглянул Сэм.
– Кок уже здесь, капитан.
– Хорошо. Пусть войдет.
Сэр Клайв дружелюбно посмотрел на пленников. Близость вкусного обеда подействовала на него умиротворяюще, и он проявлял максимум добродушия, на которое был способен. Вдобавок сэра Клайва весьма порадовали результаты наблюдения. Даже слепой заметил бы, что между принцем и Шарлоттой Риппон существует взаимное притяжение. Поэтому в голове сэра Клайва начал потихоньку складываться план: как получить обещанные денежки и вдобавок изощренно отомстить высокомерному принцу Кариму. На первый взгляд план показался сэру Клайву удачным, и он решил обдумать его за обедом во всех подробностях.
Сэр Клайв отрывисто бросил, обращаясь к Сэму:
– Пришли кого-нибудь, пусть проводит мисс Риппон в каюту. Распорядись, чтобы ее тетке дали кашу и согрели воды для мытья. Да! Скажи, саму мисс Риппон тоже надо накормить. А ты отведешь в каюту принца Карима.
– Слушаюсь, сэр. Леди спрашивала, можно ли ей гулять по палубе. Вы позволяете, капитан?
– Разумеется, но при условии, что они с принцем не будут переговариваться, – откликнулся сэр Клайв и помахал рукой, давая понять, что аудиенция окончена. – Ну, Жан-Поль, что ты намерен подать мне на обед?
Утратив всякий интерес к пленникам, сэр Клайв принялся увлеченно обсуждать с корабельным коком, что лучше приготовить на второе: телячий язык в вине или пирог с голубиным мясом.
Вскоре за Шарлоттой явился одноглазый матрос. Выходя из каюты капитана, она на мгновение оказалась возле принца. Тот наклонил голову и торопливо прошептал:
– Где бумаги? На борту?
Шарлотта уставилась вдаль. В ее душе бурлили ярость и непонятная обида. Как это похоже на принца! Он ни словом не обмолвился о ее плачевном состоянии, не посочувствовал бедной тетушке, не выразил сожаления по поводу того, что ее и леди Аделину насильно увозят на другой конец света! Нет, жестокосердного принца интересуют только проклятые бумаги! Ну ладно… В таком случае она отплатит ему той же монетой!
Шарлотта приподняла двумя пальчиками подол рваной юбки и важно, словно герцогиня на придворном балу, прошествовала мимо принца Карима. Выйдя из каюты, она остановилась, бросила на принца уничтожающий взгляд через плечо и саркастически произнесла:
– Я весьма ценю вашу трогательную заботу о нас, но, к несчастью, впечатления от злополучной поездки в Лондон напрочь изгладились из моей памяти. Доброй ночи, ваше высочество! Приятных сновидений!
И Шарлотта, не оглядываясь, пошла по узкому коридору. А принц Карим Александр уныло смотрел ей вслед и решил про себя, что он круглый дурак.
Глава 9
Участие в смертельно опасной борьбе на греческом полуострове приучило Александра к терпению и практичности. И теперь, когда корабль миновал испанское побережье и вошел через узкий Гибралтарский пролив в Средиземное море, эти качества очень пригодились принцу.
Он давно примирился с тем, что бежать с корабля не удастся. Это было бы равносильно самоубийству. Конечно, будь его положение невыносимым и унизительным, Александр предпочел бы броситься в воду и погибнуть, считая смерть желанным освобождением, но его положение на корабле было вполне сносным. Судя по всему, человек, жаждавший его возвращения в Стамбул, приказал сэру Клайву доставить пленника живым. Это приказание могло, конечно, исходить от румелийского дефтердара, но, к сожалению, Карим Александр понимал, что и великий визирь имеет на него виды. А это его совсем не радовало…
Понимая, что побег не удастся, Александр предпочел не тратить время на его подготовку и сосредоточил усилия на достижении реальной цели. А именно: на восстановлении своих сил. Он по многу часов проводил на палубе, раздевшись до пояса. Теплое весеннее солнце и морской воздух способствовали заживлению ран, а физический труд – Александр помогал матросам – укреплял мускулы.
Александр, конечно, понимал, что здоровье у него отменное, но все равно не переставал изумляться скорости, с какой к нему возвращались силы. Несколько дней – и раненое плечо почти полностью зажило. А перелом пальцев на левой руке вообще был уже делом далекого прошлого. Даже спина больше не беспокоила Александра. Правда, рубцы от плетки Ахмеда Мустафы еще оставались – они белели на фоне загорелой кожи, но, слава Богу, обошлось без воспаления.