Наваждение
Шрифт:
— Ладно! — сказал Уизли. — Ладно, я расскажу.
— Я весь внимание, — ответил Пендергаст.
Уизли бешено трясся.
— Давайте вернемся в машину.
— Мне и здесь неплохо. Говорите побыстрее.
— Все п-па… п-п… подстроили…
— Поподробнее, пожалуйста.
— Я подробностей не знаю. Уокинг был в курсе.
Вслед за львом поднялись две львицы.
— Прошу вас, умоляю… — дрожащим голосом заскулил Уизли. — Бога ради, пойдемте в машину.
Пендергаст на миг как будто задумался. Кивнул.
Они вернулись к джипу, причем гораздо быстрее, чем отходили. Забрались
Постепенно зверь отстал и исчез из виду.
Минут десять ехали молча. Потом Пендергаст остановил джип, вышел и знаком велел Уизли последовать за ним. Д’Агоста присоединился к компании, и они немного отошли от машины.
Пендергаст помахал перед Уизли пистолетом.
— На колени!
Толстяк повиновался.
Пендергаст вернул ему окровавленный платок.
— Ну вот. Теперь расскажите остальное.
Уизли все еще трясся.
— Я… я мало знаю. Их было двое. Один американец, другой — из Европы. Немец, кажется. Они… привезли льва-людоеда. Похоже, специально натасканного. В средствах они не стеснялись.
— Как вы узнали, откуда они?
— Я их слышал. Они разговаривали с Уокингом, за столовой. Ночью, накануне того, как погиб немецкий турист.
— А как они выглядели?
— Было темно, я не видел.
Пендергаст помолчал.
— Что конкретно сделал Уокинг?
— Подстроил, чтобы турист погиб. Он знал, где будет лев, и отправил туриста именно туда. Там, мол, можно сфотографировать бородавочников… — Уизли сглотнул. — Он… он заставил Ньялу зарядить ружье вашей жены холостым патроном.
— Значит, и Ньяла был замешан?
Уизли кивнул.
— А Мфуни? Следопыт?
— Все были.
— А те двое? По вашим словам, в средствах они не стеснялись. Откуда вы знаете?
— Они платили очень щедро. Уокинг получил пятьдесят тысяч. А я… я получил двадцать тысяч за то, что все произошло в моем лагере.
— Льва нарочно натаскали?
— По слухам — да.
— Как?
— Его якобы обучали нападать по команде — хотя только псих пойдет на такое.
— По-вашему, организаторов было только двое?
— Я слышал два голоса.
Лицо у Пендергаста стало жестким. Он взял себя в руки ценой величайшего усилия.
— Что-нибудь еще?
— Я все рассказал, клянусь.
— Отлично. — Неожиданно Пендергаст схватил Уизли за волосы и приставил ему к виску пистолет.
— Нет! — крикнул д’Агоста, хватая друга за плечо.
Пендергаст повернулся к нему, и лейтенанта буквально обжег его взгляд.
— Не дело это — убивать информантов, — произнес д’Агоста как можно естественнее. — Вдруг он еще не все рассказал. К тому же его все равно скоро доконает джин, избавит нас от хлопот. Не волнуйтесь, никуда эта жирная задница не денется.
Пендергаст еще некоторое время подержал пистолет у виска пленника, потом потихоньку отпустил жидкие рыжие волосы Уизли. Толстяк рухнул наземь, обмочив
Пендергаст молча сел в машину. Д’Агоста устроился рядом. Они выехали на дорогу и не оглядываясь направились к Лусаке.
Только через полчаса д’Агоста решился спросить:
— Что дальше?
— Прошлое, — ответил Пендергаст, не отводя глаз от дороги. — Прошлое — вот что дальше.
12
Саванна, штат Джорджия
Уитфилд-сквер мирно дремал в гаснущих вечерних сумерках. Зажглись уличные фонари, выхватывая из сгустившейся тьмы ажурные рельефы карликовых пальм и испанского мха, свисающего с сучковатых дубов. После пекла Центральной Африки влажная Джорджия показалась д’Агосте почти приятной.
Он шагал за Пендергастом по аккуратно подстриженной лужайке, в центре которой высился окруженный цветами павильон, увенчанный куполом. В павильоне, повинуясь командам фотографа, группа гостей окружила жениха и невесту.
Неспешно шли прохожие, люди сидели на черных скамейках, читали, разговаривали. Все показалось вдруг нечетким, размытым, и д’Агоста потряс головой. После бешеного рывка из Нью-Йорка в Замбию, здесь, в этой обители состоятельных южан, он испытывал какое-то оцепенение.
Пендергаст остановился и указал на вычурный викторианский особняк на другой стороне Хабершем-стрит — безупречно белый, похожий на своих соседей. Агент и его спутник повернули к дому, и Пендергаст сказал:
— Имейте в виду, Винсент, он еще не знает.
— Понял.
Они перешли улицу и поднялись по деревянным ступеням. Пендергаст позвонил. Секунд через десять над входом загорелся свет, и дверь открыл мужчина лет под пятьдесят.
Д’Агоста глядел на него с любопытством. Обитатель особняка был высок и очень красив — высокие скулы, темные глаза, густые каштановые волосы. Его загар резко контрастировал с бледностью Пендергаста. В руке мужчина держал свернутый журнал «Американская нейрохирургия».
Солнце, которое опускалось за дома на другой стороне сквера, светило хозяину в глаза, и он не мог разглядеть гостей.
— Чем могу служить? — осведомился он.
— Джадсон! — сказал Пендергаст, протягивая руку.
Джадсон вздрогнул, и на лице его выразилось удивление и радость.
— Алоиз? Боже мой! Входите!
Он повел их через огромную переднюю, потом через узкий, заставленный книжными стеллажами коридор в небольшой уютный кабинет. Слово «уютный» было совсем не в духе д’Агосты, однако другого он подобрать не мог. Теплый желтый свет придавал приятный глянец старинной мебели красного дерева: сервант, письменный стол с выдвижной крышкой, оружейный шкаф, снова книжные полки. На полу — роскошные персидские ковры. На одной из стен — два диплома: врачебный и доктора философии. Мягкие, очень удобные на вид диваны. Везде, где только можно, древности со всех концов света: африканские статуэтки, нефритовые безделушки из Азии. Два окна, прикрытые легкими занавесками, выходили на сквер. Заполненный вещами кабинет не создавал впечатления загроможденного — напротив, выглядел как обиталище человека со вкусом, интеллигентного и много где бывавшего.