Наверху рушились города…
Шрифт:
Дикий вскочил и с утробным рыком бросился на соперника. Костик попытался врезать ему ногой в живот, но не успел. Дикий ударил его головой в лицо, сразу обхватил за грудную клетку и повалил на асфальт. В нос ударила вонь давно немытого тела. Костя стукнулся затылком, в глазах на мгновение потемнело. Когда зрение вернулось, он обнаружил мужчину уже сидевшим на своей груди. Он прикрыл голову от ударов, которые должны были вот-вот последовать, но дикий, вместо того, чтобы избивать противника, вцепился ему в шею. Пальцы придавили кадык, воздух прекратил поступать в лёгкие. Горло обожгло, словно туда налили огня. Костя попытался оторвать руки противника, но не тут-то было. Попытался дотянуться к его лицу, но тоже не смог. Лягнул коленом
Подбежала Тамара. Несколько мгновений примерялась, затем неуклюже, по-женски, ударила напавшего человека рукой в основание черепа. Когда это не возымело какого-либо эффекта она всадила дикому стопу в правое ухо. Мужчина с клочковатой бородой качнулся в противоположную от удара сторону и посмотрел на ударившую его самку с немым удивлением, словно спрашивал: «Э, ты нормальная?!». Его хватка чуть ослабла. Костик из последних сил дёрнулся, извернулся и скинул дикого с себя. Обнажённый мужик грузно упал на асфальт. Перекатившись через спину, он несильно ударился головой о колпак на автомобильном колесе. Зарычал, попытался вскочить, но успевший подняться на колени Костя ударил его кулаком в лицо – коротко без размаху. На удачу попал в свалявшуюся бороду. Рука скользнула сквозь волосы и врезалась в кадык. Дикий захрипел, схватился за шею. В его выпученных глазах не осталось и частички злости. Он хватал воздух, как рыба. Костик увидел, что два его верхних зуба почернели.
– Пошли, – Костя поднялся на ноги, нацепил тапок, схватил Тамару за руку и потянул за собой.
Заканчивать бой ему не хотелось. В глубине души жил страх убийства, навязанный нам обществом и мастерски используемый уголовниками против обыкновенных граждан. А ещё Костик боялся, что ему может попросту не хватить сил.
Тамара побежала первой. За ней припустил и Костя. Несколько раз он оглядывался. Мужик с чёрной клочковатой бородой сидел на асфальте, держался за шею. Боль отпускала и пропорционально этому вновь глаза наливались злостью. Теперь из-за того, что самка, которую он возжелал, скрылась. Он поднялся, сделал несколько неуверенных шагов, чтобы догнать беглецов, затем остановился. Потрогал причинное место, потеребил мягкий член. Затем медленно перебрался через невысокое и пыльное ограждение на дублёр. Неторопливой походкой, сгорбив спину, направился в сторону дома номер один.
Тамара остановилась. Упёрла ладони в колени, стараясь унять дрожь то ли в коленях, то ли в руках, но ничего из этого не вышло. Костик видел, как она дрожала всем телом. Из её лёгких вырывались тяжёлые хрипы. Фельдшер явно не утруждала себя физическими нагрузками ранее. А теперь, после комы, пробежка всего в сотню метров измотала её, словно солдата кросс по пересечёнке.
Костик остановился рядом. Он чувствовал, как сердце пытается проломить грудную клетку редкими, но тяжёлыми ударами. В горле першило. Пламя чуть поутихло, но огненные языки ещё лизали передавленные мышцы и каналы, через которые в организм поступают все необходимые питательные вещества. Костик упёр руки в бока, так ему показалось проще сохранять вертикальное положение. Он смотрел, как дикий скрылся за углом первого дома, откуда всего несколько минут назад и выбежал.
– Возвра… щаемся, – не могла отдышаться Тома.
Они ещё минут десять простояли, приводя все системы организма в норму.
– Смотри, – указала Тамара направо.
Костик поначалу не понял, на что она показывала. У обочины стояла красная машина немецкой сборки, возле её переднего колеса лежала большая кукла в белом кружевном платьице,
«Пикачу» – отстранённо подумал Костик.
В этот момент он их заметил. Под кустом, чуть левее от машины, сидели двое. Мужчина и женщина. Точнее девочка-подросток. Длинные и светлые волосы дикого были клоками выдраны, на колене запеклась кровь, редкая бородёнка торчала сосульками в разные стороны. Дикий поднял руку к ветке куста. Сжал её в кулак и потянул. Все листья остались в его ладони. Он засунул их в рот, не отрывая глаз от Костика с Тамарой, и принялся медленно пережёвывать.
Девочка недавно вошла в пору гормонального перестроения. Груди только-только начали обозначаться. Её чёрные средней длины волосы на одной стороне были заметно короче, видно в прошлом она увлекалась модой. Из-под этих лохм сверкали ненавистью два глаза, тогда как мужчина смотрел отстранённо, словно на пробегающую вдалеке собаку.
Позади них что-то шевельнулось и Костик с Тамарой увидели ещё одну женщину, постарше. Она стояла за кустом и выглядывала.
Не сговариваясь, Костя и Тома направились в сторону Серебряного Бора. Бывший редактор искал взглядом хоть какое-нибудь оружие, но ничего подходящего, как назло, не валялось. Обшаривать же машины не хотелось – хотелось скорее убраться из города. Фельдшер часто оглядывалась, но их никто даже не собирался преследовать.
Когда проходили мимо оранжевого мусоровоза, оттуда донёсся подозрительный шорох. Костик схватил Тамару за руку и оттащил подальше от брошенной машины. Вскоре на дорогу выбралась большая собака – лабрадор. К её боку прилипли ошмётки колбасной обёртки и прозрачный целлофановый пакет. Пёс равнодушно посмотрел вслед людям, мол, ходют тут всякие.
Одна из оставленных на парковке машин вдруг завизжала. Костя с Томой увидели бросившегося от неё ребёнка. Непонятно, девочку или мальчика. На вид не больше семи-восьми лет, короткие растрёпанные волосы, худощавое тельце. Ребёнок скрылся во дворе ближайшего дома, между деревьев и, вероятно, продолжал поглядывать оттуда за странными сородичами, нацепившими зачем-то тряпки.
Фельдшер переступила через брошенный посреди дороги пиджак. От прошедших дождей он покрылся грязью и потерял цвет. Из внутреннего кармана торчал краешек паспорта. Она наклонилась и вытащила документ.
– Скворецкий Вадим Егорович, – прочла с такой интонацией, словно знала этого человека. – Место рождения Казахская ССР. Прописан в Марьино.
Костик остановился и удивлённо посмотрел на подругу. Тома бросила документ и направилась дальше. У обоих уже заплетались ноги.
– Просто хотела удостовериться, что он настоящий, – наконец произнесла фельдшер. – Как-то всё…
– Странно? – попытался угадать Костик.
– Как-то всё жутко.
Хорошёвский мост показался неестественно длинным, словно за время отсутствия молодых людей некто могущественный незримо увеличил его в несколько раз. Из-за домов выглянул край солнца. Его лучи приятно грели кожу. Тамара смотрела под ноги, по её опущенным уголкам губ и блеклым глазам не трудно было догадаться, что она в полнейшем смятении. Это весело было смотреть апокалипсис на киноэкране. А вот участвовать в нём абсолютно неинтересно и до жути страшно. Особенно когда не понимаешь, что именно произошло.
Костик шаркал резиновыми сланцами по асфальту. Он чувствовал такую усталость, будто в одиночку разгрузил фуру с кирпичами. На дереве закаркала ворона. Тома вздрогнула. Костик поднял взгляд на птицу. Затем подхватил валявшийся чуть в сторонке мобильник с разбитым экраном и запустил им в ворону. Телефон пролетел в нескольких метрах от цели. Ворона ещё раз каркнула, но так и осталась сидеть.
– Ты чего? – посмотрела на него Тамара.
– Зло берёт, – честно признался Костик.
Фельдшер вздохнула. Некоторое время шли в тишине. Когда миновали пост охраны на въезде, она спросила: